Неточные совпадения
В конце концов под обвинение
в романтизме подпадало все, что
было значительного, талантливого, оригинального
в мировой
литературе и мысли новых веков, особенно XIX века, ненавистного для врагов романтизма.
Киев
был одним из главных центров социал-демократического движения того времени, там
была подпольная типография, издавалась революционная
литература,
были сношения с эмиграцией, с группой Плеханова, Аксельрода и
В. Засулич.
Неловко
было громить
в литературе в качестве «реакционеров» тех, с которыми вместе
в освобожденческих группах обсуждались освободительные планы.
Он должен
был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции, духовные искания того времени, идеализм, движение к христианству, новое религиозное сознание и соединить это с новыми течениями
в литературе, которые не находили себе места
в старых журналах, и с политикой левого крыла Союза освобождения, с участием более свободных социалистов.
А. Волынский
был одним из первых
в защите
в литературной критике философского идеализма, он хотел, чтобы критика
была на высоте великой русской
литературы, и прежде всего на высоте Достоевского и Л. Толстого, и резко нападал на традиционную русскую критику, Добролюбова, Чернышевского, Писарева, которые все еще пользовались большим авторитетом
в широких кругах интеллигенции.
Это
было время нового эстетического сознания и новых течений
в литературе и искусстве.
Он
был, прежде всего, человеком
литературы, и духовные темы он ставил через
литературу и
в литературе.
Французы же слишком оставались
в литературе и литературных отражениях, слишком
были закованы
в культуре, и притом
в своей французской культуре.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь,
литературой существую. У меня дом первый
в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте милость, господа, если
будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
Но прошла неделя, другая, третья, и
в обществе не
было заметно никакого впечатления; друзья его, специалисты и ученые, иногда, очевидно из учтивости, заговаривали о ней. Остальные же его знакомые, не интересуясь книгой ученого содержания, вовсе не говорили с ним о ней. И
в обществе,
в особенности теперь занятом другим,
было совершенное равнодушие.
В литературе тоже
в продолжение месяца не
было ни слова о книге.
Для чего этим трем барышням нужно
было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они
в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской
литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего
в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали
в коляске к Тверскому бульвару
в своих атласных шубках — Долли
в длинной, Натали
в полудлинной, а Кити
в совершенно короткой, так что статные ножки ее
в туго-натянутых красных чулках
были на всем виду; для чего им,
в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно
было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось
в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось,
было прекрасно, и
был влюблен именно
в эту таинственность совершавшегося.
И мало того: лет двадцать тому назад он нашел бы
в этой
литературе признаки борьбы с авторитетами, с вековыми воззрениями, он бы из этой борьбы понял, что
было что-то другое; но теперь он прямо попадает на такую,
в которой даже не удостоивают спором старинные воззрения, а прямо говорят: ничего нет, évolution, подбор, борьба за существование, — и всё.
Он прочел все, что
было написано во Франции замечательного по части философии и красноречия
в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской
литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие познания
в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической поэзии, имел достаточные познания
в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной
литературе: он мог
в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не читал их.