Неточные совпадения
Еще будучи студентом, но уже начав свою
литературную деятельность, я попал,
в одну из своих первых поездок
в Петербург, на
литературный вечер радикальных и даже марксистских кругов.
После этой поездки
в Петербург у меня завязалась
литературная связь с течением критического марксизма, все более склонявшегося к идеализму.
И
в группе «Нового пути», и
в группе «идеалистов» (наименование неточное) были религиозные искания, но
в «Новом пути» ориентация была главным образом
литературная, у у нас же главным образом философская и общественная.
По приезде
в Петербург у меня произошла встреча с
литературным миром, который я раньше знал лишь издалека.
А. Волынский был одним из первых
в защите
в литературной критике философского идеализма, он хотел, чтобы критика была на высоте великой русской литературы, и прежде всего на высоте Достоевского и Л. Толстого, и резко нападал на традиционную русскую критику, Добролюбова, Чернышевского, Писарева, которые все еще пользовались большим авторитетом
в широких кругах интеллигенции.
Но этим самым задавленный
в природном смысле пол превратился
в ментальное состояние, окрашивающее все
литературное творчество.
Литературный дар его был изумителен, самый большой дар
в русской прозе.
Это течение не имело широкого распространения и существовало лишь
в петербургских
литературных кругах.
В петербургский период моей жизни у меня рано началось отталкивание от той
литературной среды,
в которой я главным образом вращался, и восстание против нее.
Мне очень не нравилось, что эта
литературная среда так легко приспособлялась к характеру революционной атмосферы 1905–1906 годов,
в которой было много дурного.
В петербургский период мои отношения с ренессансной
литературной средой связаны главным образом с Вячеславом Ивановым, центральной фигурой того времени.
Происходили самые утонченные беседы на темы
литературные, философские, мистические, оккультные, религиозные, а также и общественные
в перспективе борьбы миросозерцаний.
Это был прежде всего внутренний религиозный процесс, и он был
в значительной степени связан с духовной реакцией против
литературных течений того времени.
У меня нарастало глубокое разочарование
в литературной среде и желание уйти из нее.
Если от Мережковского меня отталкивала двойственность, переходящая
в двусмысленность, отсутствие волевого выбора, злоупотребление
литературными схемами, то от Флоренского отталкивал его магизм, первоощущение заколдованности мира, вызывающее не восстание, а пассивное мление, отсутствие темы о свободе, слабое чувство Христа, его стилизация и упадочность, которую он ввел
в русскую религиозную философию.
В культурном ренессансе это носило характер слишком
литературный и оторванный от народных движений.
Меня интересовал этот мир, я искренно хотел более проникнуть
в тайну православия и надеялся найти там большую серьезность, чем
в петербургских
литературных кругах.
Разница лишь
в том, что у Штейнера был ораторский талант,
литературного же таланта не было.
Нужно еще сказать об А.Р. Минцловой, которая одно время играла большую роль
в литературных кругах, увлекающихся оккультизмом.
В это время слишком многие писатели ездили
в Кремль, постоянно встречались с покровителем искусств Луначарским, участвовали
в литературном и театральном отделе.
Эта Лавка превратилась
в литературный центр, где все встречались, во что-то вроде клуба.
Я встречал
в Pontigny наиболее видных представителей
литературной и интеллектуальной Франции: Дю Боса, А. Жида, Ж. Шлёмберже, Роже Мартен де Гара, Моруа, Бруншвига, Валя, А. Филиппа, Фернандеса и др.
Французы же слишком оставались
в литературе и
литературных отражениях, слишком были закованы
в культуре, и притом
в своей французской культуре.
Все проблемы ставились для него
в литературном преломлении.
Неточные совпадения
В этом году, по-видимому, даже для архивариусов
литературная деятельность перестала быть доступною.
— Нет-с, это ведь я так только интересуюсь, собственно для уразумения вашей статьи,
в литературном только одном отношении-с…
Не понравился Самгину истерический и подозрительный пессимизм «Тьмы»; предложение героя «Тьмы» выпить за то, чтоб «все огни погасли», было возмутительно, и еще более возмутил Самгина крик: «Стыдно быть хорошим!»
В общем же этот рассказ можно было понять как сатиру на
литературный гуманизм.
— Расквакались, как лягушки
в болоте. Заметил ты — вот уж который год главной темой
литературных бесед служит смерть?
— Фельетонист у нас будет опытный, это — Робинзон, известность. Нужен
литературный критик, человек здорового ума. Необходима борьба с болезненными течениями
в современной литературе. Вот такого сотрудника — не вижу.