Неточные совпадения
У меня была нервная наследственность, выражающаяся
в моих нервных
движениях.
Два
движения есть
в человеческом пути,
движение по линии восходящей и
движение по линии нисходящей.
Я почти никакого участия не принимал
в студенческом
движении, которое носило очень организованный характер.
Киев был одним из главных центров социал-демократического
движения того времени, там была подпольная типография, издавалась революционная литература, были сношения с эмиграцией, с группой Плеханова, Аксельрода и
В. Засулич.
У нас совсем не было такого чувства, что мы провалились, наоборот, настроение у нас было победное, нам казалось, что начинается новая эра
в освободительном
движении, что повсюду, и даже
в Западной Европе, будет резонанс на наш арест.
Я открывал себе возможность свободного
движения мысли
в том направлении, по которому я и пошел.
Желая принять какое-либо участие
в освободительном
движении, я примкнул к Союзу освобождения.
Всегда чувствовал себя плохо, и голос мой не звучал
в соответствии с характером общественного
движения.
Таким образом, новое идейное
движение завоевало себе право гражданства
в левом «общественном мнении».
Он должен был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции, духовные искания того времени, идеализм,
движение к христианству, новое религиозное сознание и соединить это с новыми течениями
в литературе, которые не находили себе места
в старых журналах, и с политикой левого крыла Союза освобождения, с участием более свободных социалистов.
Но все происходило
в довольно замкнутом круге, оторванном от широкого социального
движения.
И вместе с тем я был
в общении со всеми этими
движениями и исканиями и, как мне казалось, внутренне узнал их.
Я считаю своей слабостью, что
в период моей близости к
движению умов и душ того времени у меня несколько ослабел и отодвинулся на второй план присущий мне социальный интерес.
Многие сторонники и выразители культурного ренессанса оставались левыми, сочувствовали революции, но было охлаждение к социальным вопросам, была поглощенность новыми проблемами философского, эстетического, религиозного, мистического характера, которые оставались чуждыми людям, активно участвовавшим
в социальном
движении.
Сходства было больше с романтическим
движением в Германии, чем с романтическим
движением во Франции, которое заключало
в себе элемент социальный и даже революционный.
В культурном ренессансе это носило характер слишком литературный и оторванный от народных
движений.
О моем соприкосновении с народными религиозными
движениями и чаяниями я буду говорить
в следующей главе.
Произошло столкновение с ультрареакционным течением
в эмиграции, с консервативно-традиционным и клерикальным православием, не желающим знать всего творческого
движения религиозной мысли начала XX века, с реставрационной политикой, вожделеющей утерянного привилегированного положения.
Человек сознает свое значение и играет роль то от того, что он причастен к центру революционной деятельности, к революционному комитету, определяющему
движение, то от того, что причастен к самому подлинному, наиправославнейшему православию, то от того, что причастен к оккультному ордену, посвящен
в оккультную традицию.
Для меня было ясно, что официальное казенное православие было бессильно бороться с сектантскими религиозными
движениями в народе, оно могло лишь запрещать и преследовать.
В этом своеобразном духовном центре я встретил впервые добролюбовцев, последователей Александра Добролюбова, декадентского поэта, который стал странником, искателем праведной жизни и основал целое духовное
движение.
В России целое столетие подготовлялась революция, происходили разного рода революционные
движения.
Возможно только
движение вперед после пережитого катастрофического опыта, возможно лишь Aufhebung
в гегелевском смысле.
Вскоре после моего приезда
в Берлин произошла встреча некоторых высланных с некоторыми представителями эмиграции, принадлежавшими к так называемому белому
движению.
В белое
движение я не верил и не имел к нему симпатии.
Это
движение представлялось мне безвозвратно ушедшим
в прошлое, лишенным всякого значения и даже вредным.
Мы активно участвовали
в христианских кружках,
в первом съезде этого
движения в Пшерове (
в Чехословакии).
Я все время боролся против реакционных религиозных и политических настроений, боролся
в журнале «Путь», боролся
в Религиозно-философской академии, боролся
в христианском
движении молодежи.
Я с самого начала этого
движения принимал
в нем активное участие.
Еще
в Берлине я участвовал
в кружках
движения в качестве духовного руководителя.
В сущности, я был непопулярен среди молодежи
движения, меня опасались.
В первом составе этого
движения, который я считаю лучшим и среди которого были хорошо ко мне относившиеся, многие получили свою первоначальную духовную формацию от епископов, живших
в Сербии, от митрополита Антония и архиепископа Феофана.
Победили
в этом
движении группировки фашистского характера.
Я перестал ездить на съезды
движения, не посещал кружков и собраний
движения и,
в конце концов, порвал с ним совершенно.
Мое имя даже стало одиозным
в новом поколении
движения.
В годы перед катастрофой второй войны во Франции были интересные течения молодежи,
в которых было больше правды, чем
в фанатических
движениях других стран.
Во Франции
в эти годы было некоторое философское
движение.
Но
в вечности нет различия между
движением вперед и возвратом.
В связи с
движением и изменением происходят переоценки.
Но я был лишен возможности каких-либо
движений, тело приведено
в состояние полной пассивности.
В России есть несомненно возрастающее религиозное
движение.
Духовное
движение, которое существовало и
в России и
в Европе
в конце XIX и начале XX века, оттеснено.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке,
в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он вошел в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.