Неточные совпадения
Я не видел этой любви к свободе ни у господствующих слоев старого режима, ни в старой революционной интеллигенции, ни в историческом православии, ни у
коммунистов и менее всего в новом поколении фашистов.
Московские процессы старых
коммунистов представляют собой явление безобразное и чудовищное, но очень поучительное.
Он был всем: консерватором и анархистом, националистом и
коммунистом, он стал фашистом в Италии, был православным и католиком, оккультистом и защитником религиозной ортодоксии, мистиком и позитивным ученым.
Были толстовцы, были последователи Н. Федорова, соединявшие идею Федорова о воскрешении с анархо-коммунизмом, были просто анархисты и просто
коммунисты.
Преобладали рабочие и красноармейцы, было много
коммунистов.
Интересно, что, когда меня высылали из советской России, мне сказал любопытную фразу мягкий и сравнительно культурный
коммунист К. Он был председателем Академии художественных наук, членом которой я был. «В Кремле надеются, что, попав в Западную Европу, вы поймете, на чьей стороне правда».
Фраза эта могла быть сказана в Кремле лишь представителями старой коммунистической интеллигенции, ее вряд ли бы сказали
коммунисты новой формации.
Я остался духовным противником тоталитарного коммунизма как в России, так и на Западе, что не мешало невежественным и маниакальным кругам эмиграции считать меня если не
коммунистом, то коммюнизаном.
Меня считали левым и почти
коммунистом.
Он одно время стал почти
коммунистом, а потом перешел к противоположным течениям.
Одно время обсуждался вопрос о коммунизме и участвовали
коммунисты, как Низан, потом вышедший из коммунистической партии, и коммунизантные писатели, как Мальро и Ж.Р. Блок.
Мне смешно, когда
коммунисты или национал-социалисты с гордостью говорят, что они создают новый мир коллективности, основанный на господстве общества над личностью, коллективно-общего над индивидуальным.
И тем не менее из девяти докладов два доклада были прочитаны
коммунистами.
Неточные совпадения
Такова была простота нравов того времени, что мы, свидетели эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя
коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность быть оным от верхнего конца до нижнего.
В то время еще ничего не было достоверно известно ни о
коммунистах, ни о социалистах, ни о так называемых нивеляторах [Нивеля́торы — уравнители.] вообще.
— То есть что же? Партия Бертенева против русских
коммунистов?
— Нет, — сморщившись от досады за то, что его подозревают в такой глупости, сказал Серпуховской. — Tout ça est une blague. [Всё это глупости.] Это всегда было и будет. Никаких
коммунистов нет. Но всегда людям интриги надо выдумать вредную, опасную партию. Это старая штука. Нет, нужна партия власти людей независимых, как ты и я.
— Зачем ты смешиваешь? я никогда не был
коммунистом.