Неточные совпадения
Я пережил три войны, из которых две могут быть названы мировыми, две революции в России, малую и
большую, пережил духовный ренессанс начала ХХ века, потом русский коммунизм, кризис мировой
культуры, переворот в Германии, крах Франции и оккупацию ее победителями, я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено.
Я тогда уже пережил внутреннее потрясение, осмыслил для себя события и начал проявлять
большую активность, читал много лекций, докладов, много писал, спорил, был очень деятелен в Союзе писателей, основал Вольную академию духовной
культуры.
В стихии большевистской революции и в ее созиданиях еще
больше, чем в ее разрушениях, я очень скоро почувствовал опасность, которой подвергается духовная
культура.
С
большим трудом я объяснил следователю Чека, что такое духовная
культура и чем она отличается от материальной.
Мучительно было также страшное понижение умственных интересов, уровня
культуры, элементарность, отсутствие всякой проблематики у
большей части молодежи.
Большая же часть русских с трудом проникает во французскую
культуру.
Он сделал
большие усилия выйти за пределы замкнутой латинской
культуры, раскрыться для других миров.
Неточные совпадения
— Мы презирали материальную
культуру, — выкрикивал он, и казалось, что он повторяет беззвучные слова Маркова. — Нас гораздо
больше забавляло создавать мировую литературу, анархические теории, неподражаемо великолепный балет, писать стихи, бросать бомбы. Не умея жить, мы научились забавляться… включив террор в число забав…
Моя тема о творчестве, близкая ренессансной эпохе, но не близкая
большей части философов того времени, не есть тема о творчестве
культуры, о творчестве человека в «науках и искусстве», это тема более глубокая, метафизическая, тема о продолжении человеком миротворения, об ответе человека Богу, который может обогатить самую божественную жизнь.
Интересно, когда проблему оправдания
культуры ставят самые
большие русские люди, которые творили русскую
культуру, или ставит интеллигенция, умственно воспитанная на западном научном просвещении.
Но
большее утончение
культуры делало это течение менее правдивым и наивным, чем в начале XIX в.
Теме оправдания
культуры принадлежало в русском сознании
большее место, чем в сознании западном.