Неточные совпадения
Меня любили отдельные люди, иногда даже восторгались мной, но мне всегда казалось, что меня не любило «общественное мнение», не любило светское общество, потом не любили марксисты, не любили широкие круги русской интеллигенции, не любили политические деятели, не любили представители официальной
академической философии и науки, не любили литературные круги, не любили церковные круги.
У меня вообще никогда не было перспективы какой-либо жизненной карьеры и было отталкивание от всего
академического.
Рано почувствовав призвание философа, я никогда не имел желания идти
академическим путем, стать почтенным профессором, писать философские диссертации и исследования, далекие от жизненной борьбы.
Я совсем не школьный, не
академический философ, и это всегда вызывало критическое ко мне отношение профессиональных философов.
Потом мне приходилось довольно близко соприкасаться с
академическими, профессорскими кругами, но я никогда не чувствовал себя хорошо в этой среде, никогда не чувствовал ее своей и всегда скучал в ней.
Получив от Кирхегардта «экзистенциальность», Гейдеггер захотел выразить проблемы экзистенциальных философов в категориях
академической рациональной философии.
Из представителей
академической профессорской философии я еще на первом курсе университета имел близкое общение с Г.И. Челпановым, популярным профессором философии, который с большим успехом читал курс по критике материализма.
В этом сборнике наряду с бывшими марксистами, новыми «идеалистами», участвовали и некоторые либеральные представители
академической философии, П. Новгородцев, братья Трубецкие.
Философы
академического типа предпочитали меня называть мыслителем, очевидно, обозначая этим философа более вольного, менее методического типа: моя философия никогда не была профессорской.
Прежде чем был учрежден общий
академический паек, который очень многие получили, был дан паек двенадцати наиболее известным писателям, которых в шутку называли бессмертными.
Русский научный институт, несмотря на мое активное к нему отношение в первый год пребывания в Берлине, в сущности, был довольно чуждым мне
академическим учреждением.
Чины
академические, общественные или революционные мне также мало импонируют, как и чины церковные, государственные, консервативные.
Меня всегда не очень любили
академические круги, считая меня философом слишком «экзистенциального» типа, скорее моралистом, чем ученым философом.
Неточные совпадения
Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают
академические позы: штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжжи.
В последнем вкусе туалетом // Заняв ваш любопытный взгляд, // Я мог бы пред ученым светом // Здесь описать его наряд; // Конечно б, это было смело, // Описывать мое же дело: // Но панталоны, фрак, жилет, // Всех этих слов на русском нет; // А вижу я, винюсь пред вами, // Что уж и так мой бедный слог // Пестреть гораздо б меньше мог // Иноплеменными словами, // Хоть и заглядывал я встарь // В
Академический Словарь.
Здесь были все бурсаки, не вытерпевшие
академических лоз и не вынесшие из школы ни одной буквы; но вместе с ними здесь были и те, которые знали, что такое Гораций, Цицерон и Римская республика.
Саша уходит за прибором, — да, это чаще, чем то, что он прямо входит с чайным прибором, — и хозяйничает, а она все нежится и, напившись чаю, все еще полулежит уж не в постельке, а на диванчике, таком широком, но, главное достоинство его, таком мягком, будто пуховик, полулежит до 10, до 11 часов, пока Саше пора отправляться в гошпиталь, или в клиники, или в
академическую аудиторию, но с последнею чашкою Саша уже взял сигару, и кто-нибудь из них напоминает другому «принимаемся за дело», или «довольно, довольно, теперь за дело» — за какое дело? а как же, урок или репетиция по студенчеству Веры Павловны:
В последнее время Лопухову некогда было видеться с своими
академическими знакомыми. Кирсанов, продолжавший видеться с ними, на вопросы о Лопухове отвечал, что у него, между прочим, вот какая забота, и один из их общих приятелей, как мы знаем, дал ему адрес дамы, к которой теперь отправлялся Лопухов.