Неточные совпадения
Историческое введение. Определение
русского национального типа. Восток и Запад. Противоположности
русской души. Прерывность
русской истории.
Русская религиозность. Москва — Третий Рим.
Раскол XVII в. Реформа Петра. Масонство. Эпоха Александра I. Декабристы. Пушкин.
Русская интеллигенция. Радищев. Интеллигенция и действительность. Трагическая судьба философии. Влияние немецкого идеализма.
История
русского народа одна из самых мучительных историй: борьба с татарскими нашествиями и татарским игом, всегдашняя гипертрофия государства, тоталитарный режим Московского царства, смутная эпоха,
раскол, насильственный характер петровской реформы, крепостное право, которое было самой страшной язвой
русской жизни, гонения на интеллигенцию, казнь декабристов, жуткий режим прусского юнкера Николая I, безграмотность народной массы, которую держали в тьме из страха, неизбежность революции для разрешения конфликтов и противоречий и ее насильственный и кровавый характер и, наконец, самая страшная в мировой истории война.
Раскол XVII в. имел для всей
русской истории гораздо большее значение, чем принято думать.
Бесспорно, немалую роль в нашем
расколе играл низкий уровень образования,
русский обскурантизм.
Тема
раскола была темой историософической, связанной с
русским мессианским призванием, темой о царстве.
В основу
раскола легло сомнение в том, что
русское царство, Третий Рим, есть истинное православное царство.
Отсюда на крайних пределах
раскола — «нетовщина», явление чисто
русское.
Раскол внушал
русскому народу ожидание антихриста, и он будет видеть явление антихриста и в Петре Великом, и в Наполеоне, и во многих других образах.
Раскол подорвал силы
русской церкви, умалил авторитет иерархии и сделал возможной и объяснимой церковную реформу Петра.
Значение левого крыла
раскола — беспоповства — в том, что он сделал
русскую мысль свободной и дерзновенной, отрешенной и обращенной к концу.
Тема о власти. Анархизм.
Русское отношение к власти.
Русская вольница.
Раскол. Сектантство. Отношение интеллигенции к власти: у либералов, у славянофилов. Анархизм. Бакунин. Страсть к разрушению есть творческая страсть. Кропоткин. Религиозный анархизм: религиозный анархизм Л. Толстого. Учение о непротивлении. Анархия и анархизм. Анархический элемент у Достоевского. Легенда о Великом Инквизиторе.
Но через
русскую историю проходит дуализм,
раскол.
Я вспоминаю яркий образ разрыва и
раскола в
русской жизни.
Это тоже было одно из проявлений разрыва и
раскола, проходившего через всю
русскую жизнь.
Твердое и неизменное убеждение, что
русский раскол не имеет противоправительственных «политических» идей, получено мною не из книг и даже не от Павла Ив.
В последнее время и за границей появлялись некоторые сочинения о
русском расколе. Кроме лондонского «Сборника о раскольниках» г. Кельсиева (на русском языке), особенно замечательны: на немецком — барона Гакстгаузена (в его «Путешествии по России»), на английском — графа Красинского (о протестантизме у славян) и на французском — неизвестного автора, но по всему видно, что русского чиновника, «Le Raskol»…
Неточные совпадения
— Да, избили меня. Вешают-то у нас как усердно? Освирепели, свиньи. Я тоже почти с вешалки соскочил. Даже — с боем, конвойный хотел шашкой
расколоть. Теперь вот отдыхаю, прислушиваюсь, присматриваюсь.
Русских здесь накапливается не мало. Разговаривают на все лады: одни — каются, другие — заикаются, вообще — развлекаются.
Именно отсюда, из этого
раскола возникают качества, характерные для
русской интеллигенции: шаткость, непрочность ее принципов, обилие разноречий, быстрая смена верований.
— Надо. Отцы жертвовали на церкви, дети — на революцию. Прыжок — головоломный, но… что же, брат, делать? Жизнь верхней корочки несъедобного каравая, именуемого Россией, можно озаглавить так: «История головоломных прыжков
русской интеллигенции». Ведь это только господа патентованные историки обязаны специальностью своей доказывать, что существуют некие преемственность, последовательность и другие ведьмы, а — какая у нас преемственность? Прыгай,
коли не хочешь задохнуться.
Швед,
русский —
колет, рубит, режет.
Это было в нашем
расколе, в мистическом сектантстве и у такого
русского национального гения, как Достоевский, и этим окрашены наши религиозно-философские искания.