Но, во всяком случае, славянофилы хотели «России Христа», а не «России Ксеркса» [Слова из стихотворения Вл. Соловьева: «Каким ты хочешь быть Востоком, Востоком Ксеркса иль Христа?»],
как хотели наши националисты и империалисты. «Идея» России всегда обосновывалась пророчеством о будущем, а не тем, что есть, — да и не может быть иным мессианское сознание.
Неточные совпадения
И трогательно видеть,
как русские масоны все время
хотели проверить, нет ли в масонстве чего-либо враждебного христианству и православию.
«Все прекрасное, благородное, христианское нам необходимо,
как свое,
хотя бы оно было европейское».
Западники были такие же русские люди,
как и славянофилы, любили Россию и страстно
хотели для нее блага.
Грановский
хочет остаться верен идеализму, дорожит верой в бессмертие души, он противник социализма, думая, что социализм враждебен личности, в то время
как Герцен и Белинский переходят к социализму и атеизму.
Станкевич восклицает: «Не
хочу жить на свете, если не найду счастья в Гегеле!» Бакунин принимает Гегеля,
как религию.
«Свое собственное, вольное и свободное хотение, — говорит подпольный человек, — свой собственный,
хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы до сумасшествия, — вот это-то и есть та самая, самая выгодная выгода, которая ни под
какую классификацию не подходит и которой все системы и теории постепенно разлетаются к черту».
Вот
как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник,
как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь,
как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она
захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей:
хочу милости, а не жертв…
Вы сказали бы помещику, что так
как его крестьяне — его братья во Христе, а
как брат не может быть рабом своего брата, то он и должен или дать им свободу, или
хотя, по крайней мере, пользоваться их трудами
как можно выгоднее для них, сознав себя, в глубине своей совести, в ложном положении в отношении к ним».
Но он,
как и все социалисты-народники, противник либеральной борьбы за конституцию и
хочет опереться на общину и артель.
Огромная разница еще в том, что в то время
как Руссо не остается в правде природной жизни и требует социального контракта, после которого создается очень деспотическое государство, отрицающее свободу совести, Толстой не
хочет никакого социального контракта и
хочет остаться в правде божественной природы, что и есть исполнение закона Бога.
В нем русский дворянский культурный слой
как бы защищает свое право на привилегированную роль, не
хочет покаяния в социальном грехе.
И поразительно, что в то время
как нехристиане и, во всяком случае, неправославные христиане каялись и мучились, православные христиане не
хотят каяться.
Он
хотел быть разом и католиком, и православным,
хотел принадлежать ко Вселенской Церкви, в которой была бы полнота,
какой нет еще ни в католичестве, ни в православии, взятых в их изолированности и самоутверждении, он допускал возможность интеркоммюниона.
Он
хотел осуществить закон хозяина жизни,
как он любил выражаться.
Оригинальность его была в том, что он не столько
хотел осуществления в полноте жизни христианских принципов, сколько приобретения полноты жизни самого Христа,
как бы продолжения воплощения Христа во всей жизни.
Он
хочет философствовать,
как подпольный человек.
Претерпеть Бородавкина для того, чтоб познать пользу употребления некоторых злаков; претерпеть Урус-Кугуш-Кильдибаева для того, чтобы ознакомиться с настоящею отвагою, —
как хотите, а такой удел не может быть назван ни истинно нормальным, ни особенно лестным, хотя, с другой стороны, и нельзя отрицать, что некоторые злаки действительно полезны, да и отвага, употребленная в свое время и в своем месте, тоже не вредит.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах,
как хорошо!
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул!
какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе
как барин, а не
хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось,
как она
хотела», — и так, право, обрадовалась, что не могла говорить.
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании
захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот
как на ладони все видишь.