Неточные совпадения
Проблема столкновения личности и мировой гармонии. Отношение к действительности. Значение Гегеля в
истории русской мысли.
Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского. Проблема теодицеи. Подпольный человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
После этого разрыва начинается
бунт, решительный
бунт против
истории, против мирового процесса, против универсального духа во имя живого человека, во имя личности.
Огромное, основоположное значение для дальнейшей
истории русского сознания имеет то, что у Белинского
бунт личности против мировой
истории и мировой гармонии приводит его к культу социальности.
Она выразилась в его
бунте против
истории и против всякого насилия, в его любви к простому трудовому народу.
По своим исканиям правды, смысла жизни, исканиям Царства Божьего, своим покаяниям, своему религиозно-анархическому
бунту против неправды
истории и цивилизации он принадлежит русской идее.
Неточные совпадения
В заключение упомяну о знаменитой
истории картофельного
бунта и о том, как Николай приобщал к благам петербургской цивилизации кочующих цыган.
Но сейчас я остро сознаю, что, в сущности, сочувствую всем великим
бунтам истории —
бунту Лютера,
бунту разума просвещения против авторитета,
бунту «природы» у Руссо,
бунту французской революции,
бунту идеализма против власти объекта,
бунту Маркса против капитализма,
бунту Белинского против мирового духа и мировой гармонии, анархическому
бунту Бакунина,
бунту Л. Толстого против
истории и цивилизации,
бунту Ницше против разума и морали,
бунту Ибсена против общества, и самое христианство я понимаю как
бунт против мира и его закона.
На том самом месте, где стоит теперь клетка, сто лет тому назад стоял сконфуженный автор «
Истории Пугачевского
бунта» — великий Пушкин.
Минута была самая решительная: она ждала своего героя, и он явился. Шубы, которыми был закрыт всеми позабытый Ахилла, зашевелясь, слетели на пол, а сам он, босой, в узком и куцем солдатском белье, потрошил того, кто так недавно казался чертом и за кого поднялась вся эта
история, принявшая вид настоящего открытого
бунта.
Он прочитал книги Костомарова,
Историю пугачёвского
бунта, Капитанскую дочку, Годунова, а стихи — не стал читать.