Неточные совпадения
Тайна всякой индивидуальности узнается лишь любовью, и в ней всегда
есть что-то непостижимое до
конца, до последней глубины.
Сен-Мартен имел огромное влияние у нас в
конце XVIII в. и
был рано переведен в масонских изданиях.
Есть два преобладающих мифа, которые могут стать динамическими в жизни народов — миф о происхождении и миф о
конце.
Он
был наиболее близок к Оптиной Пустыни, духовному центру православия, и в
конце жизни окончательно погрузился в восточную мистику, изучал святоотеческую литературу.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не
будут жечь, никому не
будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения,
будет молить себе
конца, и не
будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не
будет бессмысленных форм и обрядов, не
будет договоров и условий на чувства, не
будет долга и обязанностей, и воля
будет уступать не воле, а одной любви; когда не
будет мужей и жен, а
будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу
быть счастлив без тебя, я
буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
На Западе
концом этого гуманистического царства
было явление Ницше, который немного читал Достоевского и на которого он оказал влияние.
Толстой совсем не
был последователен, он не умел осуществить своей веры в жизни и сделал это лишь в
конце жизни своим гениальным уходом.
Русский народ
есть народ
конца, а не середины исторического процесса.
В максимализме этом
был неосознанный, выраженный в жалкой философии русский эсхатологизм, устремленность к
концу, к конечному состоянию.
Уже в
конце века и в начале нового века странный мыслитель Н. Федоров, русский из русских, тоже
будет обосновывать своеобразный анархизм, враждебный государству, соединенный, как у славянофилов, с патриархальной монархией, которая не
есть государство, и раскроет самую грандиозную и самую радикальную утопию, какую знает история человеческой мысли.
Об его эсхатологических настроениях под
конец жизни речь
будет в следующей главе.
Так, например, книга Несмелова «Догматическая система св. Григория Нисского»
была искажена духовной цензурой, его заставили изменить
конец книги в смысле неблагоприятном для учения св.
Это значит, что русский народ по метафизической своей природе и по своему призванию в мире
есть народ
конца.
Христианское откровение
есть откровение эсхатологическое, откровение о
конце этого мира, о Царстве Божьем.
Но это и
есть эсхатологическая устремленность,
есть ожидание, что всему конечному наступит
конец, что окончательная правда откроется, что в грядущем
будет какое-то необычайное явление.
Но стихия
есть исток, прошлое, сила жизни, эсхатологичность же
есть обращенность к грядущему, к
концу вещей.
В более глубоком слое, не нашедшем себе выражения в сознании, в русском нигилизме, социализме
была эсхатологическая настроенность и напряженность,
была обращенность к
концу.
Это
есть устремление к
концу, к тысячелетнему царству.
Л. Толстой не
был эволюционистом, который хотел бы постепенного движения истории к вожделенному
концу, к Царству Божьему.
Вопрос об отношении духа к природному миру не
был им до
конца продуман.
Но, может
быть, именно поэтому оно
будет иметь исключительное отношение к
концу истории.
Он, в
конце концов, приходит к мысли, что христианство — враг жизни, что оно
есть религия смерти.
Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то
есть конца.
Неточные совпадения
«Но, уповая на милосердие божие, кажется, все
будет к хорошему
концу.
Крестьянское терпение // Выносливо, а временем //
Есть и ему
конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Смекнули наши странники, // Что даром водку тратили, // Да кстати и ведерочку //
Конец. «Ну,
будет с вас! // Эй, счастие мужицкое! // Дырявое с заплатами, // Горбатое с мозолями, // Проваливай домой!»
Покуда оставался прошлогодний запас, многие, по легкомыслию,
пили,
ели и задавали банкеты, как будто и
конца запасу не предвидится.
Дело в том, что она продолжала сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость
было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались
концами раскаленных железных прутьев.