Цитаты со словом «хотя»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
И русский народ хочет укрыться от страшного Бога Иосифа Волоцкого за матерью-землей, за Богородицей.
Консерваторам, обращенным к прошлому, XVII век представляется органическим веком русской истории, которому они хотели бы подражать.
Бецкий сказал о помещиках, что они говорят: «Не хочу, чтобы философами были те, кто мне служить должны» [См.: А. Щапов. «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа».].
И трогательно видеть, как русские масоны все время хотели проверить, нет ли в масонстве чего-либо враждебного христианству и православию.
Недовольные видимым храмом, они хотели построить невидимый храм.
Влияние масонства подготовило у нас и пробуждение философской мысли в 30-е годы, хотя в самом масонстве оригинальных философских мыслей не было.
Но масонов мучила социальная несправедливость, и они хотели большего социального равенства.
Многие декабристы были люди умеренные и даже монархисты, хотя и противники монархии самодержавной.
Она противополагала себя народу, чувствовала свою вину перед народом и хотела служить народу.
«Может быть, преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышла могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина».
Тургенев вспоминает, что когда в разгаре спора кто-то предложил поесть, то Белинский воскликнул: «Мы еще не решили вопроса о существовании Бога, а вы хотите есть!» 40-е годы были эпохой напряженной умственной жизни.
Но они построили учение о своеобразии России и ее пути и хотели объяснить причины ее отличия от Запада.
Славянофилы не поняли неизбежности реформы Петра для самой миссии России в мире, не хотели признать, что лишь в петровскую эпоху стали возможны в России мысль и слово, и мысль самих славянофилов, стала возможна и великая русская литература.
Западники не поняли своеобразия России, не хотели признать болезненности реформы Петра, не видели особенности России.
Они хотели открыть оригинальный тип культуры и общественного строя на духовной почве православия.
«Все прекрасное, благородное, христианское нам необходимо, как свое, хотя бы оно было европейское».
Ив. Киреевский не хотел возвращения внешних особенностей старой России, а только духовной целостности Православной Церкви.
К. Аксаков учил, что русский народ государственности не хочет, он хочет для себя не политической свободы, а свободы духа.
Но, во всяком случае, славянофилы хотели «России Христа», а не «России Ксеркса» [Слова из стихотворения Вл. Соловьева: «Каким ты хочешь быть Востоком, Востоком Ксеркса иль Христа?»], как хотели наши националисты и империалисты. «Идея» России всегда обосновывалась пророчеством о будущем, а не тем, что есть, — да и не может быть иным мессианское сознание.
Он имел большую симпатию к православной церкви и хотел сближения с ней.
Западники были такие же русские люди, как и славянофилы, любили Россию и страстно хотели для нее блага.
Грановский хочет остаться верен идеализму, дорожит верой в бессмертие души, он противник социализма, думая, что социализм враждебен личности, в то время как Герцен и Белинский переходят к социализму и атеизму.
Он говорил, что Россия есть синтез всех элементов, сам хотел быть синтезом всех элементов, но осуществлял это не одновременно, всегда впадая в крайности, а последовательно во времени.
Это значит, что философски он был близок к материализму, хотя и не глубокому, и был атеистом.
Он не хочет уступать свободу и своему социализму.
Русский мужик более личность, чем западный буржуа, хотя бы он был крепостным.
Все хотят «казаться вместо того, чтобы быть».
Одинаково восстают они против буржуазного мира и хотят противопоставить ему мир русский.
Герцен не соглашался жертвовать личностью человеческой для истории, для ее великих якобы задач, не хотел превращать ее в орудие нечеловеческих целей.
Славянофилы основывались не только на философском универсализме, но и на универсализме христианском, в основах их миросозерцания лежало известное понимание православия, и они хотели органически применить его к своему пониманию России.
Он ненавидит буржуазный мир и хочет его гибели.
Иван Карамазов говорит в таком же духе: «Я хочу в Европу съездить, и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое дорогое кладбище, вот что.
Станкевич восклицает: «Не хочу жить на свете, если не найду счастья в Гегеле!» Бакунин принимает Гегеля, как религию.
Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братьев по крови…
Я понял французскую революцию, понял и кровавую ненависть ко всему, что хотело отделиться от братства с человечеством…
Можно ли согласиться на сотворение мира, если в мире этом будет невинное страдание, невинное страдание хотя бы одного ребенка?
«Свое собственное, вольное и свободное хотение, — говорит подпольный человек, — свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы до сумасшествия, — вот это-то и есть та самая, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и которой все системы и теории постепенно разлетаются к черту».
С другой стороны, он не принимает мира, который хотел бы создать «эвклидов ум», т. е. мир без страданий, но и без борьбы.
Достоевский не хочет мира без свободы, не хочет и рая без свободы, он более всего возражает против принудительного счастья.
Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка».
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Русская литература XIX в. носила учительский характер, писатели хотели быть учителями жизни, призывали к улучшению жизни.
Он хочет осуществить религиозно-нравственное служение и подчинить ему свое художественное творчество.
Он хочет преобразовать Россию посредством добродетельных генерал-губернаторов и генерал-губернаторш.
Вы сказали бы помещику, что так как его крестьяне — его братья во Христе, а как брат не может быть рабом своего брата, то он и должен или дать им свободу, или хотя, по крайней мере, пользоваться их трудами как можно выгоднее для них, сознав себя, в глубине своей совести, в ложном положении в отношении к ним».
Этот же хаос Тютчев чувствует и за внешними покровами истории и предвидит катастрофы. Он не любит революцию и не хочет ее, но считает ее неизбежной. Русской литературе свойствен профетизм, которого нет в такой силе в других литературах. Тютчев чувствовал наступление «роковых минут» истории. В стихотворении, написанном по совсем другому поводу, есть изумительные строки...
Белинский не хочет блаженства для себя, для одного из тысячи, если братья его страдают.
Н. Михайловский не хочет прав для себя, если мужики не имеют прав.
Русский гений, богатый аристократ Л. Толстой всю жизнь мучается от своего привилегированного положения, кается, хочет от всего отказаться, опроститься, стать мужиком.
Раненные страданиями человеческими, исходящие от жалости, проникнутые пафосом человечности, не принимали империи, не хотели власти, могущества, силы.
Цитаты из русской классики со словом «хотя»
Предложения со словом «хотя»
- Я просто хочу сказать ещё пару слов, пока ваше внимание сконцентрировано на мне и вы видите меня в очень уязвимом положении.
- Люди хотели узнать узнать, счастливым ли будет брак, нужно ли вкладывать деньги в акции, когда закончится кризис и т. д.
- Пей хотел быть архитектором, но противился классическому образованию.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «хотеть»
Значение слова «хотя»
ХОТЯ́, союз и частица. 1. уступительный союз. То же, что хоть (в 1 знач.). (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «хотя»
- Вот и еще особенность нашего времени: презирать писание ради литературы, хотя и помнишь, и соглашаешься <там> с Белинским, что у настоящей литературы цель — сама литература, художественность, а остальное приложится. Но слишком противны эти наши самодовольные деятели литературы сегодня, а потому и их литература, даже если и не лишена чисто литературных достоинств.
- Правда — то, что оправдывает жизнь и углубляет ее, а то, что вредит жизни, — всегда и всюду ложь, хотя бы доказана она была математически.
- И на что мне прошлое теперь?
Что там? — окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что еще не может
Замолчать, хотя я так прошу…
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу. - (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «хотя»
ХОТЯ́, союз и частица. 1. уступительный союз. То же, что хоть (в 1 знач.).
Все значения слова «хотя»Предложения со словом «хотя»
Я просто хочу сказать ещё пару слов, пока ваше внимание сконцентрировано на мне и вы видите меня в очень уязвимом положении.
Люди хотели узнать узнать, счастливым ли будет брак, нужно ли вкладывать деньги в акции, когда закончится кризис и т. д.
Пей хотел быть архитектором, но противился классическому образованию.
- (все предложения)