Неточные совпадения
Очень важно для понимания личности всегда помнить, что личность прежде всего определяется не по отношению к обществу и космосу, не по отношению к
миру, порабощенному объективацией, а по отношению к Богу и в этом сокровенном внутреннем отношении она черпает
силы для свободного отношения к
миру и человеку.
Это значит, что личность формируется не объектным
миром, а субъективностью, в которой скрыта
сила образа Божия.
Внутренне личность получает
силу и освобождается через богочеловечность, внешне весь
мир, все общество и вся история преображается и освобождается через человечность, через верховенство личности.
Личность связана также с аскезой и предполагает аскезу, т. е. духовное упражнение, концентрацию внутренних
сил, выбор, несогласие на смешение с безличными
силами и внутри человека, и в окружающем
мире.
Любовь-эрос не может быть направлена на всех, к ней нельзя себя принудить, она есть выбор, любовь же жалость, любовь нисходящая может быть направлена на весь страдающий
мир, в этом её преображающая
сила.
В рабском
мире объектности насилие считают
силой, проявленной
силой.
В
мире объективированном, обыденном, обезличенном, экстериоризированном не то называют
силой, что есть
сила в экзистенциальном смысле слова.
Правда распинается в
мире, но настоящая
сила в правде, Божией правде.
Но в
мире есть противоборство поляризованных
сил и потому есть не только порядок, но и беспорядок, не только гармония, но и дисгармония.
Космическая душа, душа
мира, не имеющая внутреннего существования, делается
силой, обволакивающей человека и поглощающей его личность.
В воле к могуществу действуют центробежные
силы в человеке, обнаруживается неспособность владеть собой и противиться власти объектного
мира.
Порабощающая
сила объектного
мира может сделать личность мучеником, но не может сделать конформистом.
Освобождение человека от рабства у
мира, от порабощенности его внеположными
силами есть освобождение от рабства у самого себя, у порабощающих
сил его «я», т. е. от эгоцентризма.
Деление
мира на два лагеря, которое есть главный метод концентрации
сил коммунизма и фашизма, есть деление военное и приспособленное для войны.
Национализм есть самая распространенная в
мире эмоция, наиболее человеческая, так как наиболее свойственная человеку, и наиболее античеловеческая, наиболее делающая человека рабом экстериоризированной
силы.
Это есть духовная революция. «Иной»
мир не может быть создан только человеческими
силами, но не может быть создан и без творческой активности человека.
Если человек, вследствие выросшего в нем высшего сознания, не может уже более исполнять требований государства, не умещается уже более в нем и вместе с тем не нуждается более в ограждении государственной формой, то вопрос о том, созрели ли люди до отмены государственной формы, или не созрели, решается совсем с другой стороны и так же неоспоримо, как и для птенца, вылупившегося из яйца, в которое уже никакие
силы мира не могут вернуть его, — самими людьми, выросшими уже из государства и никакими силами не могущими быть возвращенными в него.
— Для него жизнь — борьба за расширение знаний, борьба за подчинение таинственных энергий природы человеческой воле, все люди должны быть равносильно вооружены для этой борьбы, в конце которой нас ожидает свобода и торжество разума — самой могучей из всех сил и единственной
силы мира, сознательно действующей. А для нее жизнь была мучительным приношением человека в жертву неведомому, подчинением разума той воле, законы и цели которой знает только священник.
Мы часто думаем, что главная
сила мира — сила вещественная. Мы думаем так потому, что тело наше, хочешь не хочешь, всегда чувствует такую силу. Сила же духовная, сила мысли нам кажется незначительной, и мы не признаем ее за силу. А между тем в ней-то, в ней одной истинная сила, изменяющая и нашу жизнь и жизнь всех людей.
Неточные совпадения
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по
миру, // Не отойдя сосет!
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода
сила, обладая которою можно покорить
мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит только указать: от сих мест до сих — и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
"Мудрые
мира сего! — восклицает по этому поводу летописец, — прилежно о сем помыслите! и да не смущаются сердца ваши при взгляде на шелепа и иные орудия, в коих, по высокоумному мнению вашему, якобы
сила и свет просвещения замыкаются!"
И вдруг из того таинственного и ужасного, нездешнего
мира, в котором он жил эти двадцать два часа, Левин мгновенно почувствовал себя перенесенным в прежний, обычный
мир, но сияющий теперь таким новым светом счастья, что он не перенес его. Натянутые струны все сорвались. Рыдания и слезы радости, которых он никак не предвидел, с такою
силой поднялись в нем, колебля всё его тело, что долго мешали ему говорить.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из
сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над
миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.