Неточные совпадения
Человек
есть существо, испытывающее
не только
страх и ужас, но и тоску.
Террор
есть страх не только тех, на кого он направлен, но и самих практикующих террор.
Победа
не только над
страхом смерти, но и над самой смертью
есть реализация личности.
Последовательное требование персонализма, додуманное до конца,
есть требование конца мира и истории,
не пассивное ожидание этого конца в
страхе и ужасе, а активное, творческое его уготовление.
Страха действительно не было. И не только
не было страха, но нарастало что-то как бы противоположное ему — чувство смутной, но огромной и смелой радости. И ошибка, все еще не найденная, уже не вызывала ни досады, ни раздражения, а также говорила громко о чем-то хорошем и неожиданном, словно счел он умершим близкого дорогого друга, а друг этот оказался жив и невредим и смеется.
О. Василий покорно перешагнул к столу, и теплый свет лампы пал на его лицо, но не согрел его. Но оно было спокойно, на нем
не было страха, и этого было достаточно для попадьи. Приблизив губы к самому уху о. Василия, она шепотом спросила:
Ответ может быть только один — тот, что наверное не будет всего того зла, которое производит правительство: не будет земельной собственности, не будет податей, употребляемых на ненужные народу дела, не будет разделений народов, порабощения одних другими, не будет поглощения лучших сил народов на приготовление к войнам,
не будет страха — с одной стороны бомб, с другой — виселиц, не будет безумной роскоши одних и еще более безумной нищеты других.
Неточные совпадения
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть
не был в присутствии такой важной персоны, чуть
не умер со
страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это
был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова.
Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет
не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры
не клевали их… Потому что это
были ассигнации.
Так, например, наверное обнаружилось бы, что происхождение этой легенды чисто административное и что Баба-яга
была не кто иное, как градоправительница, или, пожалуй, посадница, которая, для возбуждения в обывателях спасительного
страха, именно этим способом путешествовала по вверенному ей краю, причем забирала встречавшихся по дороге Иванушек и, возвратившись домой, восклицала:"Покатаюся, поваляюся, Иванушкина мясца
поевши".
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории и
не представляют никаких данных, по которым можно
было бы судить о степени их зрелости, в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны в сторону, без всякого плана, как бы гонимые безотчетным
страхом.
Что он испытывал к этому маленькому существу,
было совсем
не то, что он ожидал. Ничего веселого и радостного
не было в этом чувстве; напротив, это
был новый мучительный
страх. Это
было сознание новой области уязвимости. И это сознание
было так мучительно первое время,
страх за то, чтобы
не пострадало это беспомощное существо,
был так силен, что из-за него и
не заметно
было странное чувство бессмысленной радости и даже гордости, которое он испытал, когда ребенок чихнул.