У вендетты длинные руки

Марина Серова, 2010

К Полине Казаковой, известной в городе как Мисс Робин Гуд, обращается Надежда Виноградова. Она убеждена: ее мужа – актера местного театра – убили пригласившие его в качестве Деда Мороза супруги Дьяченко. И те же люди вынудили пойти на самоубийство брата мужа. Полина берется установить истину. Озадачивает ее только мотив господ Дьяченко. Какой интерес подвергать себя опасности, отправляя на тот свет двух скромных, ничем не примечательных братьев Виноградовых? Месть? Любовь? А может быть, деньги?!

Глава 4

Как мне не хотелось наносить еще один удар этой женщине! Вернее, даже два. Ведь она все еще считала своего отца живым. А узнать, что ее племянник является убийцей ее сына — тоже сюрприз не из приятных. Но деваться было некуда. Да и потом, она все равно рано или поздно узнает.

— Наталья Георгиевна, где Толик сейчас?

— Толик живет и работает где-то далеко на Севере.

— А ваш отец — далеко, в Израиле?

— Да. А что?

— Странно, что вам до сих пор не сообщили. Скорее всего, на днях вы все узнаете…

— О чем же сообщили? Что я должна узнать?

Нет, в ее голосе не было страха и тревоги. Должно быть, она уже все потеряла в этой жизни и испытать бóльшую боль она все равно не в состоянии. Поэтому я сказала без всякой подготовки:

— Наталья Георгиевна, я вынуждена с прискорбием сообщить вам, что ваш отец недавно скончался.

Она действительно перенесла это известие стойко, во всяком случае, мне так показалось.

— Да, он был уже стар. Этого можно было ожидать, — спокойно и довольно холодно заключила она.

— Ваш отец был достаточно богат, вы знаете об этом?

— Он являлся владельцем юридической конторы или чего-то в этом роде. И еще у него свой дом.

— Да. По завещанию все его имущество должно быть продано, а деньги разделены поровну между всеми его внуками. Общая сумма завещания — после всех выплат конторе-посреднику и оплаты похорон — в рублях составляет двадцать миллионов.

Женщина кивнула головой:

— Мой отец был большим оригиналом. О своих дочерях он, разумеется, и не вспомнил… Да, но теперь, когда моих сыновей нет, единственным наследником будет Толик? Я права?

— Да. Анатолий Дьяченко.

— Позвольте, какой Дьяченко? Фамилия Толика была…

— Аникеев. Но потом он взял фамилию своей второй жены. Теперь он Дьяченко и живет здесь, в Горовске.

Несколько мгновений Наталья Георгиевна смотрела перед собой широко раскрытыми глазами. Она как будто остолбенела, бледность залила ее щеки. Наконец она смогла произнести вслух то, что пытался переварить ее ум:

— Так это… Толик?!..

Надежда метнула на меня испуганный взгляд.

— Наталья Георгиевна, не расстраивайтесь, — поспешила она успокоить свекровь.

— Так это — Толик… Тот человек, в доме которого погиб мой старший сын?!

Женщина все еще не в силах была совладать с собой. Она так и сидела, смотря перед собой широко раскрытыми глазами. Губы ее мелко дрожали.

Надежда побежала на кухню и вернулась с пузырьком корвалола в руках.

— Вот, выпейте, пожалуйста…

— Так это…

— Полин, что делать? — испуганно прошептала Надежда, показывая глазами на свекровь.

— А делать надо вот что: надо его тоже убить. И немедленно!

С этими словами Наталья Георгиевна встала, гордо выпрямила спину и пошла на кухню. Через мгновение она показалась в дверях, в ее руках блестел большой нож.

— Я пойду к Толику — будь он трижды проклят! — и воткну ему этот…

Мы с Надеждой бросились к ней, отобрали холодное оружие, а ее саму усадили на диван и заставили-таки выпить едва не полпузырька корвалола. Надежда поставила чайник, решив напоить свекровь чаем и отговорить ее от немедленного акта возмездия.

Мы сидели за столом в кухне и пили крепкий чай с лимоном и вареньем.

— А я ведь его крестила, племянничка своего! Когда Дашка родила, мы с ней поехали в церковь. Я его крестила, а он моего сына… Да что же это делается на белом свете?!

Наталья Георгиевна вдруг разрыдалась в голос. Надежда обняла ее за плечи, гладила по плечу и уговаривала держать себя в руках.

— Наденька, для кого мне теперь жить? Теперь, когда оба моих мальчика лежат в земле?..

— Для нас — для Илюшки и для меня. Наталья Георгиевна! Мы вас очень любим, вы нам нужны… Илья очень похож на папу, он будет расти, вы будете радоваться, глядя на него…

— Я уже больше никогда не буду радоваться. Я умерла вместе с моими сыновьями… Толик… Ах, Толик! Какая же ты гадина! Он и в детстве был жадным. И лживым. Напакостит — и никогда не сознается, все норовит на других свалить. Наденька, его надо убить, обязательно убить! Такие твари не должны ходить по земле…

— Да, конечно… Обязательно прибьем его… Взорвем!

— Брата!.. Своего кровного брата!.. Куда же катится этот мир?!.

В этот раз я больше ничего не сказала Наталье Георгиевне. Достаточно с нее на сегодня. Вскоре мы с Надеждой ушли, уложив женщину на диван, отдыхать.

— Ей неплохо бы сейчас побыть с кем-нибудь, может, возьмете ее на время к себе? — предложила я.

— Думаешь, я ее не звала? Не идет. Говорит, что хочет находиться в той комнате, где жил ее младшенький. — Надежда вздохнула: — Бедная женщина! Я бы такого не выдержала! У меня бы, наверное, сердце разорвалось от горя. Подумать только — два сына!.. Но в одном она права: эту сволочь надо убить. Как мне хочется подкараулить его вечером возле дома и вонзить нож в его черное сердце!

— Еще одна народная мстительница! А потом — в тюрьму? Лет эдак на десять. А сын? Престарелым родителям на шею его повесишь?

Надежда вздохнула:

— Да, это не вариант. Но что же тогда делать-то, Полина?

Мы уже вышли из подъезда и стояли возле моей машины.

— Ты справку нашла? С анализами?

— Нет. Вчера, когда я одна к Георгиевне приходила, я ее о ней спрашивала. Мы все ящички в шкафу перерыли, все бумажки пересмотрели — не нашли.

— Да, это плохо. Но не смертельно.

— Как же ты теперь узнаешь фамилию врача?

— Есть и другие способы.

— Какие?

— Это уж моя головная боль. Поезжай домой, к сыну. Когда понадобишься — я тебе позвоню. И навещай почаще свою свекровь.

* * *

По дороге домой я завернула в магазинчик на улице Юннатов. Я и сама не знала, зачем туда еду. Я была без грима и показываться на глаза хозяевам не собиралась. Но меня тянуло в этот магазин с какой-то неодолимой силой. Я поставила машину метрах в тридцати от входа и поднялась на крылечко. Через входную стеклянную дверь я посмотрела в зал. Там было полно народу. Человек пятнадцать мужчин и женщин толпились у витрины. Для небольшого торгового зала это был предел. И тут только я вспомнила, что завтра — Восьмое марта. Конечно, эти люди ищут подарки: кто-то себе, а кто-то любимым женщинам. А что в такой день может быть лучше украшения с красивым оригинальным камнем!

И тут я заметила на двери прямо под табличкой со словом «Открыто» лист бумаги, на котором фломастером от руки было написано печатными буквами: «Объявление. Магазину «Каменный цветок» срочно требуется продавец. Обращаться в магазин или по телефону…» Далее следовал номер. Я сорвала листок и быстро пошла к своей машине, по дороге набирая телефон Нечаевой.

— Алло? Алина? Ты где?

— Я дома.

— Что делаешь?

— Собираюсь принять ванну.

— Слушай, тут срочное дело. Ванна отменяется!

— Как отменяется? Я уже в нее воды набрала…

— Ничего, вода не протухнет. Если мне не изменяет память, ты мечтала поработать продавцом?

— Да, только пока не нашла ничего подходящего. Везде либо график работы неудобный, либо зарплата не соответствует моим представлениям о ней… А в одном месте…

— Алина, срочно собирайся и приезжай на улицу Юннатов, в магазин «Каменный цветок». Помнишь, мы с тобой в нем были когда-то? Ну, тот, где продают всякие украшения с камнями…

— Да знаю я! А что там сейчас? «Выкинули» что-нибудь особенное к празднику?

— Понятия не имею, что там выкинули, но знаю точно, что туда срочно требуется продавец!

— А какая там зарплата? А график работы? А на работу во сколько приходить? А то я по утрам рано вставать не могу…

— Алина, все эти вопросы ты задашь хозяину магазина. И учти: какая бы там ни была зарплата, ты все равно устроишься туда работать, поняла? Мне срочно нужен в этом магазине свой человек!

— Ну, ладно, еду…

Да, на Алинку можно было положиться. С кучей недостатков в ее характере я мирилась именно потому, что в нужный момент, когда возникала крайняя необходимость, она никогда не отказывала мне и выполняла все, о чем я ее просила.

Я села в машину. Ждала я Нечаеву примерно час. Естественно, ей надо было подвести глаза и вообще привести в порядок лицо: без этого выйти из дома Алина не смогла бы ни за что на свете. Потом еще минут десять она наверняка расчесывала свои русые волосы, тщательно укладывая волосинку к волосинке.

Нечаева подбежала к машине, запыхавшись.

— Привет! Вот и я… Ты сама-то в магазине была?

— Алин, мне там показываться нельзя. Давай сделаем так. Сейчас идешь и договариваешься насчет работы. И помни: какие бы условия хозяева ни выставили — ты соглашаешься! Можешь поломаться для виду, но потом все равно согласись. Мне просто необходимо быть в курсе того, что там творится.

Алина кивнула.

— А вот это ты должна установить где-нибудь в подсобке под крышку стола или под подоконник, сама посмотришь, где лучше.

— Что это, «жучок»?

— Да. Прикрепляется он просто. Смотри: вот острие, воткнешь его, допустим, в крышку стола — и все. Только осторожнее, чтобы тебя не заметили! Поняла?

— «Нешто я да не пойму? При моем-то при уму!»

— Давай иди, а то другие твое место займут.

Алина поправила волосы и отправилась в магазин. Я ждала ее довольно долго, пока у меня терпение не кончилось. Тогда я вышла из машины и отправилась за Нечаевой следом.

Картина, открывшаяся мне, поразила меня до потрясения. Нечаева стояла за прилавком вместе с Аленой, хозяйкой, и тоже показывала всем желающим различные бусы и подвески! На меня она даже не подняла глаза, так была увлечена своим делом. Ее оставили работать прямо сразу же, поняла я и вернулась в машину. Заеду за подругой в конце рабочего дня, решила я и отправилась в ближайшее кафе, перекусить.

К семи вечера я вновь стояла недалеко от магазина и наблюдала за входом. Люди все продолжали заходить, хотя пошел уже восьмой час. Как это понимать, ведь магазин работает до семи? Подойдя ближе, я увидела новое объявление на двери: «Седьмого марта магазин работает до двадцати ноль-ноль». Когда это они успели вывесить?

Действительно, ближе к восьми вечера народу стало меньше, уже почти никто не заходил, все только выходили. Наконец последний покупатель покинул «Каменный цветок», на двери появилась табличка «Закрыто». Когда же появится моя подруга? Пару раз я включала прослушку, но в ней была тишина. Похоже, Алина так и не смогла поставить «жучок».

Она вышла минут через десять после закрытия. Я посигналила ей, Алина подошла к машине:

— Ты меня ждешь? Ой, как хорошо, а то я так устала! — Она плюхнулась на переднее сиденье рядом со мной. — Поехали?

— Рассказывай, что там у тебя? Поздравить можно? — Я повернула ключ в замке зажигания.

— Можно. Поздравляй. Хозяева так обрадовались, что я пришла! Сегодня же предпраздничный день. Покупателей — сама видела сколько. Просто Вавилонское столпотворение. Все ринулись срочно приобретать подарки к Женскому дню. Так что я оказалась как нельзя кстати.

— «Жучок» поставить, как я поняла, тебе не удалось?

— Полина, какой «жучок»?! Ты не представляешь, что там было! В туалет отойти не могла! Народ шел и шел… Мы с Аленой не успевали побрякушки покупателям подавать. Меня-то к кассе в первый день не допустили, так я все за прилавком крутилась. А там сама знаешь как: девушка, покажите то, девушка, покажите это…

— А ты, я смотрю, во вкус вошла? И какой тебе положили оклад?

— Семь тысяч.

— Аттракцион неслыханной щедрости! А график работы какой?

— Неделя через неделю. С десяти до семи вечера.

— Тяжеловато тебе будет с непривычки. Но, Алина, ты пока потерпи. Постарайся подружиться с Аленой, побольше рассказывай ей о себе — только не правду, а так… что сможешь придумать. Чем больше ты наврешь, тем лучше. Паспорт у тебя спросили?

— А как же! Ксерокопию сделали — у них там в подсобке ксерокс стоит.

— Кто с тобой разговаривал о приеме на работу?

Я везла Алину домой. Надо же было отблагодарить ее за согласие потрудиться в магазине.

— Со мной разговаривал Анатолий Викторович. Это директор и хозяин магазина. Хорошо, что я сама увлекаюсь минералами. Он, как узнал, что я разбираюсь в камнях, так обрадовался! Сразу меня — за прилавок. Ну, меня-то этим не испугаешь, я быстро сориентировалась. А хозяева обрадовались, попросили меня до восьми вечера остаться. Народ-то идет! Мы сегодня такую выручку сделали! Как за два предыдущих месяца.

Похоже, Нечаева действительно вошла во вкус. Это хорошо.

— Алина, а как мы отметим завтра наш Международный женский праздник?

— Ой, даже не знаю! Я ведь теперь работаю.

— Давай после работы. Я за тобой заеду, сходим куда-нибудь в кафе, посидим. Как ты на это смотришь?

— Если не упаду завтра к вечеру от усталости.

Мы остановились возле ее дома, она вышла.

— Алина, попробуй завтра опять «жучок» воткнуть.

— Да я помню.

Мы с подругой попрощались, и я поехала домой.

Я нашла Аришу в гостиной в стиле хай-тек. Он смотрел телевизор.

— Дедуль, какие новости? — спросила я, целуя его в щеку.

— Полетт, тебя весь день не было дома. Где ты пропадаешь?

Так, старик решил немного поворчать для разнообразия.

— Соскучился? Дядя Сережа давно ушел?

— Давно. Ты мне зубы не заговаривай! Где ты была?

Кажется, дед решил взять реванш за мою утреннюю взбучку ему за выпитый им накануне лишку.

— Дедуль, не ворчи. Пойдем лучше поужинаем.

— А у нас есть чем?

— Я сейчас все быстро приготовлю.

За ужином дед еще раз поднял вопрос о моем отсутствии.

— Я встречалась с матерью убитых братьев Виноградовых, — ответила я, положив деду в тарелку пельмени.

— Как она восприняла известие о том, что убийца ее сына — ее племянник?

— Была шокирована. Но поверила. Сказала, что у Толика — так она называет племянника — всегда был подленький характер. И еще, он с детства был жадным. Отнимал у младших братьев конфеты.

— Видно, мало его пороли в детстве. А еще новости есть?

— Я устроила Алину на работу в магазин к этому Толику.

— На должность ушей?

— Да, она будет моими ушами и глазами. И по совместительству — продавцом.

— Хозяева не всё будут говорить при ней, если они не дураки.

— На этот случай я попросила ее поставить в подсобке «жучок».

Дед довольно покивал головой. Это означало похвалу мне за мою сообразительность.

— Хороший ход — устроить Алину в магазин!

— Да, еще бы мне самой устроиться к супругам Дьяченко домработницей, а тебе — дворником. Уж тогда бы мы их со всех сторон обложили.

— А хозяева не будут шокированы тем, что их дворник после рабочего дня, убрав метлу и лом, надевает смокинг и отправляется в казино?

— Таких уже ничем не шокируешь. Они сами зашокируют кого угодно! Дед, я думаю, смерть второго брата, Валерия, тоже их рук дело.

— Тебе надо наведаться в больницу, туда, где он сдавал анализ крови.

— Да, я думала об этом. Мне опять понадобится помощь твоего старого знакомого по покеру, главврача больницы…

— Петра Васильевича? О чем речь! Сегодня же позвоню ему и попрошу помочь тебе.

Я была очень благодарна деду. Он не отговаривал меня заниматься таким рискованным занятием, как месть, а его обширные знакомства и влияние в городе не раз помогали мне в работе.

— А ты знаешь последнюю новость, Полетт? — Ариша хитро прищурился.

— Какую новость? — насторожилась я.

— В наш коттеджный поселок приехала жить одна знаменитость…

Я насторожилась еще больше. Какая еще знаменитость? В наш поселок и так лезли все, кому не лень. Еще бы! Собственный дом, охрана на въезде, которую просто невозможно миновать, чистые заасфальтированные дорожки…

— И кто же эта знаменитость? Неужели Анна Семенович?

— Стилист Андрей Птицын! Слышала о таком?

Этого еще здесь не хватало! Ему-то почему не живется в своей огромной пятикомнатной квартире в самом центре города? На природу потянуло из каменных джунглей? Птицына довольно часто показывали по местному телевидению. Он стриг всех знаменитостей нашего города, артистов, бизнесменов…

— Советую тебе, Полетт, познакомиться с ним. Очень экстравагантный молодой человек!

Я внимательно посмотрела на Аришу. Я знала, что деду никогда не нравились такие молодые люди, которые делают пластические операции, носят серьги и пользуются косметикой. А еще позволяют себе показываться на публике в такой одежде, что сразу и не определишь, кто ее надел: девушка или юноша. В последний раз, когда я видела Птицына по телевидению на открытии его нового салона красоты, он был в каком-то бесформенном балахоне, похожем на простыню. Что называется, простенько и со вкусом.

Птицын бегал от одного своего знаменитого клиента к другому, а интервью давал, жестикулируя, как капризная красотка. Алина тогда сказала про него, что он — самый экзальтированный и популярный стилист нашего города. А я думаю, что у Птицына просто есть деньги, и он сам себя, что называется, «раскрутил».

— Дед, зачем мне знакомиться с этим клоуном?

— Будешь стричься у него, по-соседски. Только сегодня показывали в местных новостях нашу ведущую Катеньку Смирнову. У нее такая новая стрижка! А ведь она стрижется у Птицына.

— Ты хочешь, чтобы я выглядела как телеведущая Смирнова?

— А почему бы и нет? На дворе — весна, скоро ты будешь ходить без головного убора. Тебе просто необходимо привести в порядок голову, сделать какую-нибудь ультрамодную прическу. Ты — молодая интересная женщина, тебе надо подумать о молодом человеке…

— Так, дедуль, все понятно. Предложение не прошло. Еще идеи есть?

Ариша вздохнул. Дед, конечно, был изрядно озабочен моим холостяцким положением и имел обыкновение время от времени напоминать мне о необходимости в моем возрасте уже иметь семью или по меньшей мере кавалера. Он даже пытался знакомить меня с какими-то молодыми людьми. Я каждый раз отговаривалась под разным предлогами. Не потому, что я была такой уж ханжой или убежденной феминисткой, просто все молодые люди нашего города мне ни капельки не нравились. Возможно, мои требования к ним были слишком завышены.

* * *

На другой день за завтраком дед поздравил меня с женским праздником и положил передо мной маленькую синюю коробочку.

— Полетт, это тебе! — торжественно объявил он.

Я открыла коробочку. Внутри лежал серебряный кулон в виде сердечка. На нем были выгравированы веточки и листочки.

— Спасибо, дедуля!

Я чмокнула деда в щеку, потом сбегала в свою комнату и принесла серебряную цепочку. Я нацепила на нее кулон, потом надела цепочку на шею.

— Красиво! Изящно. Носи это почаще и будь более женственной, — с чувством сказал дедуля.

Я пообещала носить украшение почаще, хотя в душе понимала, что сделать это мне будет довольно-таки проблематично: я не была любительницей всяких побрякушек-безделушек. За это меня ругала и моя подруга Алина. Она считала, что женщина всегда должна быть неотразимой, а для этого следует использовать все подручные средства. К таковым она относила и украшения.

После завтрака я отправилась к магазину на Юннатов. Поставив машину в достаточной близости от него, я включила прослушку, но из нее не доносилось ни звука. Неужели Алина так и не установила «жучок»?

Я просидела в машине до вечера, пока не поняла, что этот день прошел впустую.

В девятнадцать ноль-ноль на двери магазина появилась табличка «Закрыто», а вскоре из нее вышла Алина и медленно заковыляла по улице. Я подъехала к ней и распахнула дверцу машины:

— Падай, доблестный труженик прилавка!

Алина практически рухнула на сиденье, и мы отправилась в кафе.

— Сейчас я накормлю тебя, а заодно отметим наш женский праздник, — сказала я.

— Ой, Полин, ты не представляешь, как я устала! — простонала Нечаева.

— Что, совсем загоняли тебя хозяева-эксплуататоры?

— Совсем! Весь день на ногах. Анатолия Викторовича сегодня не было, мы с Аленой одни управлялись. Я ни разу даже не присела.

— Так вы что, и без обеда работаете?

— Какой обед?! Ну, отпустила меня Алена один раз минут на пятнадцать чайку попить в подсобке.

— Ты там «жучок» поставила?

— А то как же! Под крышку стола, как ты и просила. Только там никто сегодня не разговаривал. Директора не было, а мы весь день в зале…

— То-то, я смотрю, весь день — тишина. Ничего, завтра начнутся разговоры.

— А куда мы, кстати, едем, Полин?

— Кстати, сегодня наш праздник, и мы с тобой едем в кафе отметить его.

Мы нашли более или менее приличное кафе, заказали себе всяких вкусностей, салаты, пиццу, пирожные и сели пировать.

— Рассказывай, как там в магазине обстоят дела, — попросила я подругу.

— Как дела? Обыкновенно. Народ есть, дела идут, деньги в кассу текут. И хорошие деньги, скажу я тебе! Сегодня вот тысяч пятьдесят сделали.

— Сегодня праздничный день. Завтра у вас народу будет поменьше.

— Откуда ты знаешь? И Алена так сказала.

— Удивительно! Неужели женщины так любят побрякушки, что даже в кризис не жалеют на них денег?

— Полин, если лично ты считаешь, что побрякушки, как ты выразилась, женщине носить необязательно, то это вовсе не значит, что и все прочие придерживаются того же мнения… Ой, подожди, а что это?

Алина заметила кулон, подаренный утром дедом.

— Ариша презентовал, в честь Восьмого марта.

— Какая прелесть! Серебро? Классная штучка. Стильная. Носи его обязательно! И вообще, серебро — твой металл.

Я пообещала и подруге — носить кулон.

— Значит, ничего такого особенного тебе узнать не удалось?

— Ну, во-первых, мы с Аленой еще не очень близко подружились. Все времени нет, покупатели идут и идут… Но кое-что интересное я уже заметила. Алена — очень жадная.

— И в чем это выражается?

— Она самым тщательным образом пересчитывает вечером деньги, сверяя кассу, а если не хватает хоть какой-то мелочи, так сокрушается! Вот сегодня у нас недостача — восемь рублей. Казалось бы — такая мелочь для магазина, а она так расстроилась! Я у нее попросила аванс — всего тысячу рублей! Представь, не дала! Говорит, немного погодя, дня через два-три… А у меня в кошельке — сотка! Как мне два-три дня с ней прожить?

— Так, может, дать тебе взаймы до получки?

— Нет, Полин, не надо. Не люблю занимать: берешь чужие на время, а отдаешь свои, и навсегда!

Конец ознакомительного фрагмента.