Личности как высшей ценности в нравственной жизни не существует без сверхличного, без универсального, без
ценности идеи, которую она в себе несет и осуществляет.
Неточные совпадения
Более рафинированные формы атеизма, как, напр., у Н. Гартмана, [См. его «Ethik».] основаны на конфликте
идеи человеческой свободы и человеческого творчества
ценностей и
идеи Бога.
Я говорил уже в первой главе, что проблема человека не может быть подменена ни проблемой субъекта, трансцендентального сознания, ни проблемой души, психологического сознания, ни проблемой духа, ни проблемой идеальных
ценностей,
идей добра, истины, красоты и пр.
В личности
идея или идеальная
ценность есть конкретная полнота жизни.
Человеческая личность, как Божья
идея, как Божий образ, есть центр этического сознания, верховная
ценность.
И человеческая личность есть верховная
ценность не потому, что она является носителем общеобязательного нравственного закона, как у Канта, а именно потому, что она есть Божья
идея и Божий образ, носитель божественного начала жизни.
Это значит, что не должно обожать и обоготворять ничего и никого в мире, ни людей, близких, родных, царей, ни
идей и
ценностей, ни человечества или природы.
Но возможна ли любовь к
идеям, к
ценностям, к истине, к справедливости, к красоте, к науке, к искусству и т. д.?
На почве отвлеченного идеализма неразрешим конфликт любви к живому существу и любви к
идее, любви к личности и любви к идеальным
ценностям истины, правды, красоты.
Любовь к
идеям, к
ценностям, к истине, к добру, к красоте есть лишь неосознанное и несовершенное выражение любви к Богу, к божественному.
Но от греко-римского мира осталась положительная
идея ценности качественного аристократически творческого труда, которая должна быть согласована с библейско-христианской
идеей священно-аскетического значения труда и равенства всех людей перед Богом.
Идеализм учит бессмертию безличного или сверхличного духа, бессмертию
идеи и
ценности, но не бессмертию личности.
Человеческая личность и ее вечная судьба приносятся в жертву
идее,
ценности, мировому духу, мировому разуму и т. п.
Идея второго добра ведет к переоценке
ценностей и к более высокому нравственному уровню.
Неточные совпадения
Революции обнаруживают и высоту человеческой природы, страстное увлечение
идеей лучшего строя жизни, способность к жертвенности, забвение эгоистических интересов, — и жестокость, неблагодарность, истребление высоких духовных
ценностей.
В сознании народов расслабляющая
идея блага и благополучия должна быть побеждена укрепляющей
идеей ценности.
Западничество совсем не признавало
ценности национальности, и славянская
идея была окончательно чужда и русским либералам и русским революционерам.
Но самая
идея вечных адских мук, безобразная и садичная, но представляющая сложную философскую проблему, в сущности, лишает
ценности духовную и моральную жизнь человека.
Но это совсем не значит, что универсальное, что универсальные
идеи и
ценности лишь субъективны в старом смысле слова.