Неточные совпадения
Это и
есть основной
принцип философии, совсем не субъективной — ибо субъективное противостоит объективному, — а бытийственно жизненной.
Согласно
принципу апофатической теологии Бог, конечно, не
есть добро, а сверх-добро, не совершенство, а сверх-совершснство, как он
есть не бытие, а сверх-бытие, не нечто, а ничто, и к Богу не применимы никакие наши понятия.
Цель жизни
есть вечное творчество, а не повиновение нормам и
принципам.
Бахофен
был христианином, и для него возникновение духа, пробуждение личности, победа солярно-мужественного
принципа над теллургически-женственным
есть положительный факт и великое достижение.
Человек тут определяется по
принципу, который не
есть человеческий
принцип.
В человеке
есть два
принципа, и лишь совмещение и взаимодействие этих двух
принципов создает человека.
Грехопадение объяснимо лишь из третьего
принципа, из свободы несотворенной, из небытия, предшествующего бытию, из той меонической бездны, которая не
есть ни Творец, ни творение и которая не
есть бытие, сосуществующее бытию Божьему.
Личность
есть по преимуществу нравственный
принцип, из нее определяется отношение ко всякой ценности.
Человек
есть не только половое существо, но и существо бисексуальное, совмещающее в себе мужской и женский
принцип в разной пропорциональности и нередко в жестокой борьбе.
Мужчина, в котором совсем бы отсутствовал женский
принцип,
был бы отвлеченным существом, совершенно оторванным от космической стихии.
Женщина, в которой совсем бы отсутствовал мужской
принцип, не
была бы личностью.
Мужской
принцип и
есть по преимуществу антропологический и личный.
Женский же
принцип есть по преимуществу космический и коллективный.
Традиционный
принцип свободы воли совсем не
есть творческий
принцип, и он не столько освобождает человека, сколько держит его в страхе.
Когда иерархический
принцип связывают не с высшим качеством, противостоящим количеству и массе, а с греховностью человеческой природы, которая должна
быть скована, смирена и водима сверху, то это приводит к извращению антропологии.
Совсем не в результате научного исследования, которое, в сущности,
было невозможно, а в результате предвзятого философского
принципа полагали, что человек
был сначала в диком полузверином состоянии и потом постепенно цивилизовался до человека XIX века.
Человеческая личность для Канта совсем не
есть ценность, она
есть лишь формальный, общеобязательный, законнический
принцип.
В
принципе laisser faire, столь ложном в экономической жизни,
есть доля правды для нравственной и духовной жизни человека.
Вот как можно формулировать
принцип творческой этики о соотношении свободной совести и социальности: совесть твоя никогда не должна определяться социальностью, социальными группировками, мнением общества, она должна определяться из глубины духа, т. е.
быть свободной,
быть стоянием перед Богом, но ты должен
быть социальным существом, т. е. из духовной свободы определить свое отношение к обществу и к вопросам социальным.
Но основной
принцип должен
быть ясен — это
принцип богочеловеческой любви, всегда конкретно-личной, а не отвлеченно-безликой.
Принцип же властвования человека над человеком
есть порождение греха и Царству Божьему не принадлежит.
С этической точки зрения этатизм, т. е. признание верховности и абсолютности государства,
есть ложный и безнравственный
принцип, так же как и коммунизм, окончательно обобществляющий человека и отрицающий личность.
И вместе с тем в собственности
есть онтологическое зерно, она имеет связь с самим
принципом личности, как это на опыте выясняется в попытках осуществления материалистического коммунизма.
С точки зрения христианской этики
принцип абсолютной, неограниченной собственности над материальными вещами и хозяйственными благами
есть вообще ложный и недопустимый
принцип.
Между тем как суждение и оценки чистой этики должны
быть освобождены тут от власти социальной обыденности, т. е. в
принципе этика должна
быть десоциализирована и индивидуализирована.
Это
есть перенесение
принципа скотоводства на человеческие отношения.
Смысл же любви, ее идея и
принцип есть победа над падшей жизнью пола, в которой личность и дух превращены в орудие безличного рода и достигается дурная бесконечность вместо вечности.
Основной
принцип этического реализма — не делать условных добрых дел, а
быть добрым, излучать качество доброты, не выражать условных знаков любви, а
быть любящим и излучающим любовь, не почитать иерархического чина, в котором высота лишь символизирована, а почитать человека, человеческое качество, реальное осуществление высоты.
Это
есть непреложный
принцип персоналистической этики.
Основной
принцип этики может
быть формулирован так: поступай так, чтобы всюду во всем и в отношении ко всему и ко всем утверждать вечную и бессмертную жизнь, побеждать смерть.
Идея ада должна
быть совершенно освобождена от всех ассоциаций, связанных с перенесением на небо
принципов уголовного права.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и
были причиной всего зла в России, что тогда уже близко
было к концу; и потому охотно отказался теперь от
принципа свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.
— Да, но я выставляю другой
принцип, обнимающий
принцип свободы, — сказал Алексей Александрович, ударяя на слове «обнимающий» и надевая опять pince-nez, чтобы вновь прочесть слушателю то место, где это самое
было сказано.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в
принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его
было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом деле.
Алексей Александрович доказывал, что обрусение Польши может совершиться только вследствие высших
принципов, которые должны
быть внесены Русскою администрацией.
Он
был верующий человек, интересовавшийся религией преимущественно в политическом смысле, а новое учение, позволявшее себе некоторые новые толкования, потому именно, что оно открывало двери спору и анализу, по
принципу было неприятно ему.