И еще более радикальная задача, чем задача воскрешения умерших, поставленная Н. Федоровым,
есть задача победы над адом, освобождение из ада всех тех, которые испытывают «вечные» адские муки, победа над адом не только для себя, но и для всей твари.
Неточные совпадения
Мне, как живому конкретному существу, как человеку, поставившему себе дерзновенную
задачу познавать, нисколько не легче от того, что существует трансцендентальное сознание, что в нем
есть a priori, что скептицизм и релятивизм в этой внечеловеческой сфере побеждены извечно.
И великая
задача человека всегда
была в том, чтобы энергию пола не уничтожить, а сублимировать, Человеческая цивилизация, человеческое сознание пытается наложить оковы на энергию пола, на полярность человеческой природы.
И потому всякая нравственная
задача для христианства
есть неповторимо индивидуальная
задача, а не механическое исполнение нормы, данной раз навсегда.
Этика творчества отличается от этики закона и нормы прежде всего тем, что для нее нравственная
задача есть неповторимо индивидуальная творческая
задача.
Наша религиозная жизнь и до сих пор еще полна идолопоклонства, и освобождение от него
есть великая нравственная
задача.
То раскрытие ценностей человеческой индивидуальности и ценности самой этой индивидуальности, которое ставит своей
задачей этика творчества,
есть вместе с тем освобождение от нестерпимого страха личности за себя и за свою судьбу, страха, порождающего идолопоклонство и суеверия.
Для этики творчества человек
есть самоценность независимо от идеи, которую он носит, и
задача жизни в излучении творческой энергии на жизнь, энергии просветляющей, укрепляющей и преображающей.
Внутренняя победа над рабством
есть основная
задача нравственной жизни.
И это
есть одна из
задач этики творчества, которая не знает господства и рабства.
Победа над подсознательным инстинктом тиранства
есть одна из самых основных
задач этики.
Освобождение от них
есть великая нравственная
задача, но освобождение это несет не только радость жизни, но и новый трагизм жизни.
В мою
задачу не входит рассматривать, в какой мере смертная казнь
есть полезный институт с точки зрения устранения и предупреждения преступлений, с точки зрения охраны порядка и безопасности.
И вместе с тем борьба со смертью во имя вечной жизни
есть основная
задача человека.
Это и
есть та предельная
задача, к которой должна прийти этика: творческое освобождение всей твари от временных и «вечных» адских мук.
«Надо также выделить из себя и слепить и те десять, двадцать типов в статуи, — шепнул кто-то внутри его, — это и
есть задача художника, его „дело“, а не „мираж“!»
Князь высказал свою фразу из прописей в твердой уверенности, что она произведет прекрасное действие. Он как-то инстинктивно догадался, что какою-нибудь подобною, пустозвонною, но приятною, фразой, сказанною кстати, можно вдруг покорить и умирить душу такого человека и особенно в таком положении, как генерал. Во всяком случае, надо было отпустить такого гостя с облегченным сердцем, и в том
была задача.
— Да-с, — протянул и доктор, — я разыскал этот вид с тою целью, чтобы сорвать маску с этого негодяя, и это теперь
будет задачей всей моей остальной жизни!
Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то
есть такие прозорливцы, которых
задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Но сие же самое соответствие, с другой стороны, служит и не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно,
задача его? В том ли, чтобы критиковать или порицать? Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? Нет, и не в этом. В чем же? А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы
быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.
Вереницею прошли перед ним: и Клементий, и Великанов, и Ламврокакис, и Баклан, и маркиз де Санглот, и Фердыщенко, но что делали эти люди, о чем они думали, какие
задачи преследовали — вот этого-то именно и нельзя
было определить ни под каким видом.
В этой крайности Бородавкин понял, что для политических предприятий время еще не наступило и что ему следует ограничить свои
задачи только так называемыми насущными потребностями края. В числе этих потребностей первое место занимала, конечно, цивилизация, или, как он сам определял это слово,"наука о том, колико каждому Российской Империи доблестному сыну отечества
быть твердым в бедствиях надлежит".
Елены; «Московские ведомости» заявили, что с посрамлением врага
задача их кончилась, и обещали прекратить свое существование; но на другой день взяли свое обещание назад и дали другое, которым обязывались прекратить свое существование лишь тогда, когда Париж
будет взят вторично.