Неточные совпадения
И все-таки феноменологически нельзя
построить этики, нельзя потому, что феноменология не предусматривает состояние
человека, как познающего.
Психологические, биологические, социологические исследования
человека никакой загадки о
человеке не разрешали и философской антропологии не
строили.
И великий антропологический миф о
человеке, на котором только и можно
построить антропологическую метафизику, есть миф об андрогине.
В современном
человеке, которого наблюдает и изучает психология, есть не только современное сознание и современный
строй души, в нем есть также древний архаический
человек, есть дитя с инфантильными инстинктами, есть неврастеник и сумасшедший.
Если для осуществления нравственной жизни в чистом виде вы будете стремиться к совершенному
строю, в котором по-новому должна осуществиться совершенная свобода
человека, то вы сталкиваетесь с самой первоосновой человеческой свободы и можете подорвать и лишить всякого смысла нравственную жизнь
человека.
В утопиях совершенного социального
строя нравственный опыт
человека и его свободные нравственные усилия оказываются ненужными и невозможными.
Совершенный
человек автоматически создается совершенным социальным
строем, в котором недопустимы и невозможны никакие безнравственные акты.
Но когда мыслится совершенный
строй жизни, из которого будет изгнано всякое принуждение и насилие и в котором невозможно уже будет зло, то нравственная активность
человека делается уже ненужной и невозможной.
Совершенная социализация
человека, связанная с идеей совершенного социального
строя, и совершенная регуляция всей человеческой культуры могут привести к новому и окончательному порабощению человеческой личности.
Фанатик всегда «идеалист» в том смысле, что «идея» для него выше
человека, живого существа, и он готов насиловать, истязать, пытать и убивать
людей во имя «идеи», все равно, будет ли это «идеей» Бога и теократии или справедливости и коммунистического
строя.
Человек может
построить себе пессимистическую метафизику, потому что такая концепция мира менее ранит его самолюбие.
Творческий труд дает
человеку царственное положение в природе, но трагизм в том, что труд не всегда бывает творческим, и огромная масса человечества обречена на нетворческий труд, на труд мучительный и иногда страшный, труд рабский, или открыто рабский, или прикрыто рабский, как в капиталистическом
строе.
И совершенно ниоткуда не следует, что в мире, порожденном первородным грехом, возможна только самодержавная монархия, отрицание права и свободы
человека или капиталистический хозяйственный
строй, основанный на эксплуатации и угнетении трудящихся.
Та степень свободы зла, свободы греховной похоти, которая определяет жизнь буржуазно-капиталистического общества, этически не может быть терпима, как не может быть терпима на известной ступени нравственного сознания свобода зла и греховной похоти, определявшей
строй, основанный на рабстве, на превращении
человека, несущего образ и подобие Божье, в вещь, которую можно продавать и покупать.
Никакого вечного и абсолютного по своему значению социального
строя не существует, он создается и изменяется
людьми, он находится в состоянии текучести и имеет лишь временную и относительную устойчивость.
И нельзя думать, что социальный
строй будет изменяться и улучшаться, приближаться к большей справедливости всегда не мной, христианином, а другими
людьми и что я, христианин, в каждое мгновение должен склоняться перед социальным
строем, определенным другими.
Неточные совпадения
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь
строй! —
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний
человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, // Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники
построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
Следовательно, ежели
человек, произведший в свою пользу отчуждение на сумму в несколько миллионов рублей, сделается впоследствии даже меценатом [Мецена́т — покровитель искусств.] и
построит мраморный палаццо, в котором сосредоточит все чудеса науки и искусства, то его все-таки нельзя назвать искусным общественным деятелем, а следует назвать только искусным мошенником.
Наконец
люди истомились и стали заболевать. Сурово выслушивал Угрюм-Бурчеев ежедневные рапорты десятников о числе выбывших из
строя рабочих и, не дрогнув ни одним мускулом, командовал:
Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих и печальною своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство
человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного
строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался и в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы.