Неточные совпадения
Проблема
победы над темными силами ада совсем не есть проблема Божьего милосердия и всепрощения, ибо Божье милосердие и всепрощение безграничны, а есть проблема о том, как Бог может победить темную
свободу твари, от Бога отвратившуюся и Бога возненавидевшую.
Победа над темной
свободой невозможна для Бога, ибо эта
свобода не Богом создана, и коренится в небытии, и невозможна для человека, ибо человек стал рабом этой темной
свободы и не свободен уже в своей
свободе.
Эта
победа возможна лишь для Богочеловека Христа, нисходящего в ад, в бездонную тьму меонической
свободы, возможна для совершенного соединения и взаимодействия Божества и человечества.
Победа над ужасом ада как проявление
свободы твари возможна лишь для Христа Богочеловека.
Неточные совпадения
Взаимопроникновение и смешение благодатного и свободного порядка церкви с принудительным и законническим порядком государства в истории есть не только
победа благодати и
свободы над принуждением и законом, но и вечная угроза возобладания принуждения и закона над
свободой и благодатью.
Но с цепями и с камнями — чудный памятник. Памятник
свободе — неволе — стихии — судьбе — и конечной
победе гения: Пушкину, восставшему из цепей. Мы это можем сказать теперь, когда человечески-постыдная и поэтически-бездарная подмена Жуковского:
— Зачем вы ссоритесь? — сказала Attalea. — Разве вы поможете себе этим? Вы только увеличиваете свое несчастье злобою и раздражением. Лучше оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня: растите выше и шире, раскидывайте ветви, напирайте на рамы и стекла, наша оранжерея рассыплется в куски, и мы выйдем на
свободу. Если одна какая-нибудь ветка упрется в стекло, то, конечно, ее отрежут, но что сделают с сотней сильных и смелых стволов? Нужно только работать дружнее, и
победа за нами.
Этим подготовлялась и внешняя
победа «секуляризации», «правового государства» с его человеческой честностью, искренно охраняющей «благо народа» и его
свободу.
В настоящее время, когда вкус к серьезной и мужественной религии вообще потерян и капризом субъективности с ее прихотливо сменяющимися настроениями дорожат белее, нежели суровой и требовательной религией, не терпящей детского своеволия, религиозный индивидуализм находится в особой чести: те, кто еще снисходят до религии, чаще всего соглашаются иметь ее только индивидуально; личное своеволие явным образом смешивается при этом со
свободой, которая достигается именно
победой над своеволием.