Проблема победы над темными силами ада совсем
не есть проблема Божьего милосердия и всепрощения, ибо Божье милосердие и всепрощение безграничны, а есть проблема о том, как Бог может победить темную свободу твари, от Бога отвратившуюся и Бога возненавидевшую.
Неточные совпадения
Если бы
не было различения добра и зла,
не было бы зла, то никогда бы
не возникла ни
проблема теодицеи, ни
проблема этики.
Но
проблема этики
не может
быть даже поставлена, если
не признавать, что возникло различение между добром и злом, и возникновению этого различения предшествует состояние бытия «по ту сторону добра и зла», или «до добра и зла».
Этика может
быть совершенно равнодушной к
проблеме зла и нимало ей
не мучиться, потому что она остается замкнутой и самодовольной в своих законах и нормах и верит, что «добро» всегда право по отношению к самому факту существования «зла».
Я говорил уже в первой главе, что
проблема человека
не может
быть подменена ни
проблемой субъекта, трансцендентального сознания, ни
проблемой души, психологического сознания, ни
проблемой духа, ни
проблемой идеальных ценностей, идей добра, истины, красоты и пр.
Но сама
проблема пола
не была решена.
Но острота переживания
проблемы добра и зла
есть острота переживания зла, ибо само добро
не дает этой остроты переживания.
Основная
проблема о творчестве
не только
не была раскрыта и решена христианством, но
не была даже поставлена в религиозной глубине, она ставилась лишь как оправдание культуры, т. е. во вторичном плане, а
не как
проблема отношения между Богом и человеком.
Но
проблема правды и лжи
есть не нормативно-законническая
проблема, а
проблема онтологическая, и она совсем
не разрешается моралистическим педантизмом.
Это
не есть чисто этическая
проблема.
На почве идеологии буржуазно-капиталистической и социалистически-капиталистической
не может
быть даже поставлена внутренняя
проблема труда, ибо для них
не существует личности как верховной ценности; ценность личности, ее внутренней жизни и судьбы, заслонена и задавлена ценностями хозяйственно-экономических благ, ценностями хозяйственной мощи общества или справедливым распределением в нем хозяйственных благ.
Внутренне-этическая
проблема труда
есть прежде всего
проблема личности, а
не проблема общества.
Тут
не было никакого прикосновения к глубочайшей
проблеме смерти, основной для сознания религиозного, и особенно христианского.
Проблема смерти
есть не только
проблема метафизики, она также
есть проблема более углубленной, онтологической этики.
Школьный спиритуализм
не есть решение
проблемы смерти и бессмертия, это совершенно отвлеченная, кабинетная, нежизненная теория.
Но трагическая
проблема смерти
есть проблема личности, а
не рода, и она переживается со всей остротой, когда личность переживает себя и сознает себя подлинным бытием и носителем жизни.
Между тем как ад
есть не только конечная
проблема этики, но основная ее
проблема, без решения которой этика остается поверхностной.
Проблема ада
есть предельно иррациональная
проблема и
не поддающаяся никакой рационализации.
Проблема ада
есть предельная тайна,
не поддающаяся рационализации.
Для католической и протестантской мысли проблема пола была исключительно проблемой социальной и моральной, но
не была проблемой метафизической и космической, как была для мысли русской.
Неточные совпадения
— Теперь дело ставится так: истинная и вечная мудрость дана проклятыми вопросами Ивана Карамазова. Иванов-Разумник утверждает, что решение этих вопросов
не может
быть сведено к нормам логическим или этическим и, значит, к счастью, невозможно. Заметь: к счастью! «
Проблемы идеализма» — читал? Там Булгаков спрашивает: чем отличается человечество от человека? И отвечает: если жизнь личности — бессмысленна, то так же бессмысленны и судьбы человечества, — здорово?
Национальность
есть проблема историческая, а
не социальная,
проблема конкретной культуры, а
не отвлеченной общественности.
Основная
проблема есть проблема Богочеловека и Богочеловечества, а
не Бога.
Проблема, стоящая перед человеком, еще сложнее: с механизированной природой
не может
быть взаимообщения.
Проблема общества
есть проблема отношения
не «я» к «ты», а «я» к «мы», и через отношение к «мы» — отношение к «ты».