Неточные совпадения
Лишь те антигуманистические выводы, которые
сделал из гуманизма коммунизм, стоят на уровне нашей
эпохи и связаны с ее движением.
Но знаем также, что средние века были
эпохой религиозной до преимуществу, были охвачены тоской по небу, которая
делала народы одержимыми священным безумием, что вся культура средневековья направлена на трансцендентное и потустороннее, что в эти века было великое напряжение мысли в схоластике и мистике для решения последних вопросов бытия, равного которому не знает история нового времени, что средние века не растрачивали своей энергии во вне, а концентрировали ее внутри и выковывали личность в образе монаха и рыцаря, что в это варварское время созрел культ прекрасной дамы и трубадуры пели свои песни.
Контрреволюцию, начинающую новую, пореволюционную
эпоху, не могут
сделать классы и партии, которым революция нанесла тяжелые удары и которые она вытеснила из первых мест жизни.
Мы Европу все еще знаем задним числом; нам всем мерещатся те времена, когда Вольтер царил над парижскими салонами и на споры Дидро звали, как на стерлядь; когда приезд Давида Юма в Париж
сделал эпоху, и все контессы, виконтессы ухаживали за ним, кокетничали с ним до того, что другой баловень, Гримм, надулся и нашел это вовсе не уместным.
Неточные совпадения
«Но ведь иной недогадливый читатель подумает, что я сам такой, и только такой! — сказал он, перебирая свои тетради, — он не сообразит, что это не я, не Карп, не Сидор, а тип; что в организме художника совмещаются многие
эпохи, многие разнородные лица… Что я стану
делать с ними? Куда дену еще десять, двадцать типов!..»
Наша непластическая, неархитектурная
эпоха создает только безобразные дома и безобразную одежду,
делает улицы отталкивающими для эстетически чуткого человека и оставляет нас на эстетическое пропитание стариной.
Эта маленькая книжка, в которой я пытался осмыслить нашу
эпоху и ее катастрофический характер,
сделала меня европейски известным.
— Не то чтобы совсем не люблю, Дидя, а так, вообще… Есть люди особенные, выдающиеся, сильные, которые
делают свое время, дают имя целой
эпохе, и есть люди средние, почти бесформенные.
Не дивлюсь, что древний треух на Виргилия надет ломоносовским покроем; но желал бы я, чтобы Омир между нами не в ямбах явился, но в стихах, подобных его, — ексаметрах, — и Костров, хотя не стихотворец, а переводчик,
сделал бы
эпоху в нашем стихосложении, ускорив шествие самой поэзии целым поколением.