Проблема религии, поставленная «трансцендентально», быть может, всего удобнее вводит в философию религии, причем она представляет собой полную аналогию основным проблемам, исследованным в трех критиках: Канта.
Скепсис в отношении к постановке трансцендентальной
проблемы религии, к возможности особой, еще четвертой, «критики» может, однако, с большей правдоподобностью основываться на другом соображении.
Для того чтобы поставить трансцендентальную
проблему религии, нужно только не иметь никакой предубежденности, ни метафизической или спекулятивной, ни догматической, ни эмпирической: нужно смотреть на жизнь открытыми, простыми глазами и уделить всемирно-историческому факту религии то внимание, которое ему естественно принадлежит, даже хотя бы в силу ее распространенности.
Неточные совпадения
Только новое сознание в христианстве, только понимание его как
религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в христианском сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной
проблемы отношений человека и общества.
Но перед лицом западных христианских течений эпохи я все же чувствовал себя очень «левым», «модернистом», ставящим перед христианским сознанием новые
проблемы, исповедующим христианство как
религию свободы и творчества, а не авторитета и традиции.
Появление
религии прогресса и социализма обостряет религиозно-эсхатологическую
проблему, ставит перед христианским сознанием вопрос о религиозном смысле истории и ее завершении, служит возрождению религиозному, связанному с обетованиями и пророчествами.
[Нельзя отрицать заслуг теософии и оккультизма в постановке
проблемы отношения
религии к познанию, в утверждении важности религиозного посвящения для мудрого знания.
Дело в том, что наука строится по известным заданиям, она ставит себе лишь определенные
проблемы, а соответственно сосредоточивает и свое внимание лишь на известных явлениях, отметая другие (напр., очевидно, что вся религиозно-историческая наука при ее основоположном и методическом рационализме строится на принципиальном отрицании чуда, и поэтому все элементы чудесного в
религии, без которых, быть может, нельзя и понять последнюю, она относит к области легенд и сказок).