Неточные совпадения
Когда я
подошел к ним, они тревожно стали говорить о том, что мертвый
зверь есть «Тэму» — грозный хозяин морей, и потому надо как можно скорее уходить отсюда.
В это время
подошла лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить палатки и разделывать
зверей, а я пошел экскурсировать по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился
к концу и до сумерек уже недалеко. По обе стороны речки было множество лосиных следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и в одиночку, и по несколько голов сразу.
Неточные совпадения
Вы знаете, что были и есть люди, которые
подходили близко
к полюсам, обошли берега Ледовитого моря и Северной Америки, проникали в безлюдные места, питаясь иногда бульоном из голенища своих сапог, дрались с
зверями, с стихиями, — все это герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство, печатаем книги о них, рисуем с них портреты и делаем бюсты.
Я поднял его, посадил и стал расспрашивать, как могло случиться, что он оказался между мной и кабанами. Оказалось, что кабанов он заметил со мной одновременно. Прирожденная охотничья страсть тотчас в нем заговорила. Он вскочил и бросился за животными. А так как я двигался по круговой тропе, а дикие свиньи шли прямо, то, следуя за ними, Дерсу скоро обогнал меня. Куртка его по цвету удивительно
подходила к цвету шерсти кабана. Дерсу в это время пробирался по чаще согнувшись. Я принял его за
зверя и выстрелил.
После ужина казаки рано легли спать. За день я так переволновался, что не мог уснуть. Я поднялся, сел
к огню и стал думать о пережитом. Ночь была ясная, тихая. Красные блики от огня, черные тени от деревьев и голубоватый свет луны перемешивались между собой. По опушкам сонного леса бродили дикие
звери. Иные совсем близко
подходили к биваку. Особенным любопытством отличались козули. Наконец я почувствовал дремоту, лег рядом с казаками и уснул крепким сном.
Показался ей лесной
зверь, чудо морское в своем виде страшныим, противныим, безобразныим, только близко
подойти к ней не осмелился, сколько она ни звала его; гуляли они до ночи темныя и вели беседы прежние, ласковые и разумные, и не чуяла никакого страха молода дочь купецкая, красавица писаная.
— Марфа, а Марфа! — закричал он,
подошедши к своей засаленной двери, — подь-ка сюда, послушай, как тут кто-то ревет, словно
зверь. Я думал, не арапка ли наша сорвалась с цепи, да нет, это не арапка.