Я заметил, что в этих местах снега было гораздо больше, чем на реке Кулумбе. Глубина его местами доходила почти до колен. Идти по такому снегу было трудно. В
течение часа удавалось сделать 2 км, не больше.
Неточные совпадения
Длиной Даубихе более 250 км, глубиной 1,5–1,8 м, при быстроте
течения около 5 км в
час.
Когда идешь в дальнюю дорогу, то уже не разбираешь погоды. Сегодня вымокнешь, завтра высохнешь, потом опять вымокнешь и т.д. В самом деле, если все дождливые дни сидеть на месте, то, пожалуй, недалеко уйдешь за лето. Мы решили попытать счастья и хорошо сделали.
Часам к 10 утра стало видно, что погода разгуливается. Действительно, в
течение дня она сменялась несколько раз: то светило солнце, то шел дождь. Подсохшая было дорога размокла, и опять появились лужи.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2
часа. По дну лощины протекал ручей. Среди зарослей его почти не было видно. С веселым шумом бежала вода вниз по долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже
течение ручья становилось спокойнее.
Река Ното порожистая, и плавание по ней считается опасным. В нижнем
течении она около 60 м ширины, 1 м глубины и имеет быстроту
течения до 8 км в
час в малую воду. В дождливый период года вода, сбегающая с гор, переполняет реку и производит внизу большие опустошения.
За перевалом, следуя
течению воды к востоку, мы
часа в 3,5 дня вышли на реку Инза-Лазагоу — Долина серебряной скалы. Река эта будет самым большим и ближайшим к морю притоком Тютихе. В верховьях Инза-Лазагоу состоит тоже из 2 речек, именуемых также Сицой и Тунцой. Каждая из них, в свою очередь, слагается из нескольких мелких ручьев.
Река Сица быстрая и порожистая. Пороги ее не похожи на пороги других рек Уссурийского края. Это скорее шумные и пенистые каскады. В среднем
течении река шириной около 10 м и имеет быстроту
течения 8 км в
час в малую воду. Истоки ее представляются в виде одного большого ручья, принимающего в себя множество мелких ручьев, стекающих с гор по коротким распадкам.
Кулумбе встречает Иман уже большой рекой, шириной в 100 м, глубиной в 3 м, при быстроте
течения 8 км в
час в малую воду. Долина Имана слагается из участков денудационных и тектонических, чередующихся между собою. Первые имеют широтное направление, вторые — меридиональное. Продолжением иманских денудационных долин будут долины притоков Тхетибе, Арму и Кулумбе.
Ширина Арму в нижнем
течении около 80 м, глубина от 2 до 3 м, быстрота
течения 10 км в
час. В долине Арму сильно развиты речные террасы. Особенно их много в среднем
течении реки, преимущественно с левой стороны. Террасы эти высотой до 10 м; основание их массивное и состоит из плотных глинистых сланцев, поверх которых лежит мощный слой наносного обломочного материала.
Длина реки около 150 км, ширина 40 м, глубина 2 м и скорость
течения 3 км в
час.
При Лизе у Белоярцева только один раз случился нервный припадок, ожесточавшийся в
течение часа от всякой безделицы: от стука стакана за чаем, от хрустенья зубов кусавшего сухарик Прорвича, от беганья собачки Ступиной и от шлепанья башмаков ухаживавшей за Лизою Абрамовны.
Я с ранних лет пристрастился к шахматам; о теории не имел понятия, а играл недурно. Однажды в кофейной мне пришлось быть свидетелем продолжительной шахматной баталии между двумя игроками, из которых один, белокурый молодой человек лет двадцати пяти, мне показался сильным. Партия кончилась в его пользу; я предложил ему сразиться со мной. Он согласился… и в
течение часа разбил меня, шутя, три раза сряду.
Неточные совпадения
Затем ему перестало сниться; следующие два
часа были для Грэя не долее тех секунд, в
течение которых он склонился головой на руки.
Аркадий принялся говорить о «своем приятеле». Он говорил о нем так подробно и с таким восторгом, что Одинцова обернулась к нему и внимательно на него посмотрела. Между тем мазурка приближалась к концу. Аркадию стало жалко расстаться с своей дамой: он так хорошо провел с ней около
часа! Правда, он в
течение всего этого времени постоянно чувствовал, как будто она к нему снисходила, как будто ему следовало быть ей благодарным… но молодые сердца не тяготятся этим чувством.
Это было смешно, Самгин несколько смягчился, и, решив претерпеть нечто в
течение десятка минут, он, вынув
часы, наклонил голову.
Но пора кончить это письмо… Как? что?.. А что ж о Мадере: об управлении города, о местных властях, о числе жителей, о количестве выделываемого вина, о торговле: цифры, факты — где же все? Вправе ли вы требовать этого от меня? Ведь вы просили писать вам о том, что я сам увижу, а не то, что написано в ведомостях, таблицах, календарях. Здесь все, что я видел в
течение 10-ти или 12-ти
часов пребывания на Мадере. Жителей всех я не видел, властей тоже и даже не успел хорошенько посетить ни одного виноградника.
Привалов по целым
часам лежал неподвижно на своей кушетке или, как маятник, бродил из угла в угол. Но всего хуже, конечно, были ночи, когда все кругом затихало и безысходная тоска наваливалась на Привалова мертвым гнетом. Он тысячу раз перебирал все, что пережил в
течение этого лета, и ему начинало казаться, что все это было только блестящим, счастливым сном, который рассеялся как туман.