Неточные совпадения
Я
стал карабкаться через бурелом и пошел куда-то под откос. Вдруг с правой стороны послышался треск ломаемых сучьев и чье-то порывистое дыхание. Я хотел было
стрелять, но винтовка, как на грех, дульной частью зацепилась за лианы. Я вскрикнул не своим голосом и в этот момент почувствовал, что животное лизнуло меня по лицу… Это был Леший.
Потом он
стал говорить, что по их обычаю на могилы покойников нельзя ходить, нельзя вблизи
стрелять, рубить лес, собирать ягоды и мять траву — нельзя нарушать покой усопших.
На нем плавало множество уток. Я остался с Дерсу ради охоты, а отряд ушел вперед.
Стрелять уток, плававших на озере, не имело смысла. Без лодки мы все равно не могли бы их достать. Тогда мы
стали караулить перелетных. Я
стрелял из дробовика, а Дерсу из винтовки, и редкий раз он давал промахи.
Долго мы бродили около озера и
стреляли птиц. Время летело незаметно. Когда вся долина залилась золотистыми лучами заходящего солнца, я понял, что день кончился. Вслед за трудовым днем приближался покой; вся природа готовилась к отдыху. Едва солнце успело скрыться за горизонтом, как с другой стороны, из-за моря,
стала подыматься ночь.
— Как только услышал я на заре шум и козаки
стали стрелять, я ухватил кафтан и, не надевая его, побежал туда бегом; дорогою уже надел его в рукава, потому что хотел поскорей узнать, отчего шум, отчего козаки на самой заре стали стрелять.
Но, несмотря на их выстрелы, бунтовщики в точности исполнили приказание Пугачева: влезли на высоту, прогнали гимназистов голыми кулаками, пушку отбили, заняли летний губернаторский дом, соединенный с предместиями, пушку поставили в ворота,
стали стрелять вдоль улиц и кучами ворвались в предместия.
Неточные совпадения
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он
стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился
стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
— Мне кажется — спокойнее
стал я. У меня, знаешь ли, такое впечатление осталось, как будто я на лютого зверя охотился, не в себя
стрелял, а — в него. И еще: за угол взглянул.
— Пробовал, но — не увлекся. Перебил волку позвоночник, жалко
стало зверюгу, отчаянно мучился. Пришлось добить, а это уж совсем скверно. Ходил
стрелять тетеревей на току, но до того заинтересовался птичьим обрядом любви, что выстрелить опоздал. Да, признаюсь, и не хотелось. Это — удивительная штука — токованье!
Солдат упал вниз лицом, повернулся на бок и
стал судорожно щупать свой живот. Напротив, наискось, стоял у ворот такой же маленький зеленоватый солдатик, размешивал штыком воздух, щелкая затвором, но ружье его не
стреляло. Николай, замахнувшись ружьем, как палкой, побежал на него; солдат, выставив вперед левую ногу, вытянул ружье,
стал еще меньше и крикнул:
«По одинокому
стрелять не
станут», — сообразил он, чувствуя себя отупевшим и почти спокойно.