Неточные совпадения
От места нашего ночлега долина
стала понемногу поворачивать
на запад. Левые склоны ее были крутые, правые — пологие. С каждым километром
тропа становилась шире и лучше. В одном месте лежало срубленное топором дерево. Дерсу подошел, осмотрел его и сказал...
По всем признакам видно было, что горы кончаются. Они отодвинулись куда-то в сторону, и
на место их выступили широкие и пологие увалы, покрытые кустарниковой порослью. Дуб и липа дровяного характера с отмерзшими вершинами растут здесь кое-где группами и в одиночку. Около самой реки — частые насаждения ивы, ольхи и черемухи. Наша
тропа стала принимать влево, в горы, и увела нас от реки километра
на четыре.
Покончив с осмотром фанз, отряд наш пошел дальше.
Тропа стала прижиматься к горам. Это будет как раз в том месте, где Улахе начинает менять свое широтное направление
на северо-западное. Здесь она шириной около 170 м и в среднем имеет скорость течения около 5 км/ч.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее
становилась река.
Тропа стала часто переходить с одного берега
на другой. Деревья, упавшие
на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что
тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной
тропы, я удвоил внимание к югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и пошли не по той дороге. Наша
тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога
стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому
тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та
тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых,
на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Чем дальше, тем
тропа становилась все хуже и хуже. Долина сузилась совсем и
стала походить
на ущелье. Приходилось карабкаться
на утесы и хвататься руками за корни деревьев. От жесткой почвы под ногами
стали болеть подошвы ступней.
Днем
на тропе Дерсу нашел человеческие следы. Он
стал внимательно их изучать. Один раз он поднял окурок папиросы и кусок синей дабы. По его мнению, здесь проходили два человека. Это не были рабочие-манзы, а какие-то праздные люди, потому что трудящийся человек не бросит новую дабу только потому, что она запачкана; он и старую тряпку будет носить до тех пор, пока она совсем не истреплется.
Мы посоветовались и решили оставить
тропу и пойти целиной. Взобравшись
на первую попавшуюся сопку, мы
стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна быть река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа — цепь размытых холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел было опять вернуться
на тропу, но гольд посоветовал спуститься к ключику, текущему к северу, и дойти по нему до реки Тхетибе.
Дальше
тропа перешла за реку и потянулась вдоль левого берега еще 2,5 км, а затем
стала взбираться
на перевал.
От юрты
тропа стала забирать к правому краю долины и пошла косогорами
на север, потом свернула к юго-западу.
Неточные совпадения
— Важный ты
стал, значительная персона, — вздохнул Дронов. — Нашел свою
тропу… очевидно. А я вот все болтаюсь в своей петле. Покамест — широка, еще не давит. Однако беспокойно. «Ты
на гору, а черт — за ногу». Тоська не отвечает
на письма — в чем дело? Ведь — не бежала же? Не умерла?
Ему грустно и больно
стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; и зависть грызла его, что другие так полно и широко живут, а у него как будто тяжелый камень брошен
на узкой и жалкой
тропе его существования.
Наконец
стало светать. Вспыхнувшую было
на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно:
тропу, кусты, камни, берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и попросил подвезти нас к миноносцу.
На судах еще кое-где горели огни. У трапа меня встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем пошел к себе в каюту, разделся и лег в постель.
В верховьях Литянгоу есть китайская зверовая фанза. От нее
тропа поворачивает налево в горы и идет
на Иман. Подъем
на перевал Хунтами с южной стороны затруднителен; в истоках долина
становится очень узкой и завалена камнями и буреломным лесом.
Тут
тропы опять разделились. Первая ведет
на перевал к реке Илимо (приток Такемы), а по второй нам следовало идти, чтобы попасть в истоки реки Горелой. Дерсу снял котомку и
стал таскать бурелом.