Неточные совпадения
В одном месте было много плавникового леса, принесенного сюда во время наводнений.
На Лефу этим пренебрегать нельзя, иначе рискуешь заночевать без дров. Через несколько минут стрелки разгружали лодку, а Дерсу раскладывал
огонь и
ставил палатку.
В одном месте река делала изгиб, русло ее проходило у противоположного берега, а с нашей стороны вытянулась длинная коса.
На ней мы и расположились биваком; палатку
поставили у края берегового обрыва лицом к реке и спиною к лесу, а впереди развели большой
огонь.
На биваке Дерсу проявлял всегда удивительную энергию. Он бегал от одного дерева к другому, снимал бересту, рубил жерди и сошки,
ставил палатку, сушил свою и чужую одежду и старался разложить
огонь так, чтобы внутри балагана можно было сидеть и не страдать от дыма глазами. Я всегда удивлялся, как успевал этот уже старый человек делать сразу несколько дел. Мы давно уже разулись и отдыхали, а Дерсу все еще хлопотал около балагана.
К вечеру мы немного не дошли до перевала и остановились у предгорий Сихотэ-Алиня.
На этот день
на разведки я послал казаков, а сам с Дерсу остался
на биваке. Мы скоро
поставили односкатную палатку, повесили над
огнем чайник и стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал записи в свой дневник.
— Я, конечно, его сделаю, чайник! Со свистком хочется мне, чтобы
поставил на огонь и — не думай! Он уж сам позовет, когда вскипит, — свистит он: в крышке у него свисток будет!
Развел он в очаге огонь, в один котел засыпал гороху, а в другой стал приготовлять похлебку: покрошил гулены, сухих грибков, луку, засыпал гречневой крупой да гороховой мукой, сдобрил маслом и
поставил на огонь.
Неточные совпадения
Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали
огонь и
ставили на него котел, в котором варили себе кулиш; [Кулиш — жидкая пшенная каша с салом.] пар отделялся и косвенно дымился
на воздухе.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над
огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный
поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
И не только жалкое, а, пожалуй, даже смешное; костлявые, старые лошади
ставили ноги в снег неуверенно, черные фигуры в цилиндрах покачивались
на белизне снега, тяжело по снегу влачились их тени,
на концах свечей дрожали ненужные бессильные язычки
огней — и одинокий человек в очках, с непокрытой головой и растрепанными жидкими волосами
на ней.
Клим сел против него
на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то постель. Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился
огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу,
поставила ее
на стол и, посмотрев
на Клима, сказала дьякону:
Снимок — мутный, не сразу можно было разобрать, что
на нем — часть улицы, два каменных домика, рамы окон поломаны, стекла выбиты, с крыльца
на каменную площадку высунулись чьи-то ноги, вся улица засорена изломанной мебелью, валяется пианино с оторванной крышкой, поперек улицы — срубленное дерево, клен или каштан, перед деревом — костер, из него торчит крышка пианино, а пред костром, в большом, вольтеровском кресле,
поставив ноги
на пишущую машинку, а винтовку между ног, сидит и смотрит в
огонь русский солдат.