К трем часам дня отряд наш стал
подходить к реке Уссури. Опытный глаз сразу заметил бы, что это первый поход. Лошади сильно растянулись, с них то и дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это в порядке вещей. С каждым днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека в отдельности.
Утром мне доложили, что Дерсу куда-то исчез. Вещи его и ружье остались на месте. Это означало, что он вернется. В ожидании его я пошел побродить по поляне и незаметно
подошел к реке. На берегу ее около большого камня я застал гольда. Он неподвижно сидел на земле и смотрел в воду. Я окликнул его. Он повернул ко мне свое лицо. Видно было, что он провел бессонную ночь.
Неточные совпадения
От зверовой фанзы
река Лефу начала понемногу загибать
к северо-востоку. Пройдя еще 6 км, мы
подошли к земледельческим фанзам, расположенным на правом берегу
реки, у подножия высокой горы, которую китайцы называют Тудинза [Ту-дин-цзы — земляная вершина.].
Осенью в пасмурный день всегда смеркается рано. Часов в пять начал накрапывать дождь. Мы прибавили шагу. Скоро дорога разделилась надвое. Одна шла за
реку, другая как будто бы направлялась в горы. Мы выбрали последнюю. Потом стали попадаться другие дороги, пересекающие нашу в разных направлениях. Когда мы
подходили к деревне, было уже совсем темно.
В нижнем течении Лефу принимает в себя с правой стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно
к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему. На 8 км ниже Монастырки горы
подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой в 290 м высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее в здешних местах селение. Дальше
к северу до самого озера Ханка жилых мест не было.
Мы плыли по главному руслу и только в случае крайней нужды сворачивали в сторону, с тем чтобы при первой же возможности выйти на
реку снова. Протоки эти, заросшие лозой и камышами, совершенно скрывали нашу лодку. Мы плыли тихо и нередко
подходили к птицам ближе, чем на ружейный выстрел. Иногда мы задерживались нарочно и подолгу рассматривали их.
С рассветом казалось, что день будет пасмурный и дождливый, но
к 10 часам утра погода разгулялась. Тогда мы увидели то, что искали. В 5 км от нас
река собирала в себя все протоки. Множество сухих релок давало возможность
подойти к ней вплотную. Но для этого надо было обойти болота и спуститься в долину около горы Кабарги.
Перейдя
реку Ситухе, мы
подошли к деревне Крыловке, состоящей из 66 дворов. Следующая деревня, Межгорная (семнадцать дворов), была так бедна, что мы не могли купить в ней даже 4 кг хлеба. Крестьяне вздыхали и жаловались на свою судьбу. Последнее наводнение их сильно напугало.
Я пошел скорее и через полчаса
подходил к Фудзину. За
рекой я увидел китайскую фанзу, окруженную частоколом, а около нее на отдыхе наш отряд.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы пошли вверх по
реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего
подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на
реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с
реки Улахе
к заливу Ольги.
Выйдя из леса,
река отклоняется сначала влево, а затем около большой поляны снова пересекает долину и
подходит к горам с правой стороны.
Скоро выяснилось, что
река Горбуша идет вдоль Сихотэ-Алиня и в истоках
подходит к нему почти вплотную.
Выяснилось, что Чжан Бао со своими тридцатью охотниками ночевал недалеко от нас и теперь, вероятно,
подходил уже
к реке Иодзыхе.
После принятия в себя Арму Иман вдруг суживается и течет без протоков в виде одного русла шириной от 80 до 100 м, отчего быстрота течения его значительно увеличивается. Здесь горы
подходят вплотную
к реке и теснят ее то с одной, то с другой стороны. На всем этом протяжении преобладающая горная порода — все те же глинистые сланцы.
С левой стороны высилась скалистая сопка.
К реке она
подходила отвесными обрывами. Здесь мы нашли небольшое углубление вроде пещеры и развели в нем костер. Дерсу повесил над огнем котелок и вскипятил воду. Затем он достал из своей котомки кусок изюбровой кожи, опалил ее на огне и стал ножом мелко крошить, как лапшу. Когда кожа была изрезана, он высыпал ее в котелок и долго варил. Затем он обратился ко всем со следующими словами...
Слово «картун», вероятно «гао-ли-тунь», означает «корейский поселок». Рассказывают, что здесь в протоках раньше добывали много жемчуга. По другому толкованию «картун» означает «ворота». Действительно, на западе за Картуном долина опять суживается. С левой стороны
к реке подходят горы Хынхуто [Хен-ху-дао — обычный тигровый путь.], а справа длинный отрог Вамбалазы.
Еще радостнее были минуты, когда,
подходя к реке, в которую утыкались ряды, старик обтирал мокрою густою травой косу, полоскал ее сталь в свежей воде реки, зачерпывал брусницу и угощал Левина.
На карте Сусуя своими верховьями
подходит к реке Найбе, впадающей в Охотское море, и вдоль этих обеих рек, почти по прямой линии от Анивы до восточного берега, протянулся длинный ряд селений, которые соединены непрерывною дорогой, имеющею в длину 88 верст.
Неточные совпадения
Они уже
подходили к запруженной
реке, направляясь
к тому месту, откуда должны были пускать их.
Был белый утренний час; в огромном лесу стоял тонкий пар, полный странных видений. Неизвестный охотник, только что покинувший свой костер, двигался вдоль
реки; сквозь деревья сиял просвет ее воздушных пустот, но прилежный охотник не
подходил к ним, рассматривая свежий след медведя, направляющийся
к горам.
Река Иодзыхе близ устья разбивается на множество рукавов, из которых один
подходит к правой стороне долины. Место это староверы облюбовали для своего будущего поселка.
24-го числа мы дошли до
реки Бали, а 25-го стали
подходить к водоразделу. Горы утратили свои резкие очертания. Места их заняли невысокие сопки с пологими склонами.
В 11 часов утра мы распрощались с Арму и круто повернули
к востоку. Здесь был такой же пологий подъем, как и против
реки Такунчи. Совершенно незаметно мы поднялись на Сихотэ-Алинь и
подошли к восточному его обрыву. В это время туман рассеялся, и мы могли ориентироваться.