Неточные совпадения
В среднем течении Ли-Фудзин проходит у подножия так называемых
Черных скал. Здесь река разбивается
на несколько проток, которые имеют вязкое
дно и илистые берега. Вследствие засоренности главного русла вода не успевает пройти через протоки и затопляет весь лес. Тогда сообщение по тропе прекращается. Путники, которых случайно застанет здесь непогода, карабкаются через скалы и в течение целого
дня успевают пройти не более 3 или 4 км.
Следующие 3
дня провели за починкой обуви. Прежде всего я позаботился доставить продовольствие Н.А. Пальчевскому, который собирал растения в окрестностях бухты Терней.
На наше счастье, в устье Тютихе мы застали большую парусную лодку, которая шла
на север. Дерсу уговорил хозяина ее, маньчжура Хэй Бат-су [Хэй-ба-тоу —
черный лодочник.], зайти в бухту Терней и передать Н.А. Пальчевскому письма и 2 ящика с грузом.
За эти
дни я заметил только уссурийскую длиннохвостую неясыть — птицу, смелую ночью и трусливую
днем; в яркие солнечные
дни она забивается в глухие хвойные леса не столько ради корма, сколько ради мрака, который там всегда господствует; уссурийского белоспинного дятла — самого крупного из семейства Picidae, птица эта держится в старых смешанных лесах, где есть много рухляка и сухостоев; клинохвостого сорокопута — жадного и задорного хищника, нападающего даже
на таких птиц, которые больше его размерами; зеленого конька, обитающего по опушкам лесов, и черноголовых овсянок — красивых, желтобрюхих птичек с
черными шапочками
на головках.
Неточные совпадения
Батрачка безответная //
На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в
черный день, // Всю жизнь о соли думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
Только изредка, продолжая свое
дело, ребенок, приподнимая свои длинные загнутые ресницы, взглядывал
на мать в полусвете казавшимися
черными, влажными глазами.
И в самом
деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки облаков, а
на вершине лежала
черная туча, такая
черная, что
на темном небе она казалась пятном.
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи
на белом сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и
делит его
на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Почти месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел
на верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную
черным карандашом головку какого-то турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта была первое произведение Володи
черным карандашом и нынче же, в
день ангела бабушки, должна была быть поднесена ей.