Неточные совпадения
Ночью я проснулся и увидел Дерсу, сидящего у костра. Он поправлял огонь. Ветер раздувал пламя во все стороны. Поверх бурки
на мне лежало одеяло гольда.
Значит, это он прикрыл меня, вот почему я и согрелся. Стрелки тоже были прикрыты его палаткой. Я предлагал Дерсу лечь
на мое
место, но он отказался.
Утром 8 августа мы оставили Фудзин — это ужасное
место. От фанзы Иолайза мы вернулись сначала к горам Сяень-Лаза, а оттуда пошли прямо
на север по небольшой речке Поугоу, что в переводе
на русский язык
значит «козья долина». Проводить нас немного вызвался 1 пожилой таз. Он все время шел с Дерсу и что-то рассказывал ему вполголоса. Впоследствии я узнал, что они были старые знакомые и таз собирался тайно переселиться с Фудзина куда-нибудь
на побережье моря.
Из объяснения его я понял, что, как только у изюбра окрепнут молодые рога (панты), он старается содрать с них кожу, для чего треплет какое-нибудь деревцо. Другой самец, придя
на это
место, понимает, что это
значит. Он начинает злиться, рыть землю ногами и бить молодняк рогами.
С перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От
места слияния их начинается река Синанца, что
значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°. Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком
на берегу реки.
Тут только мы заметили, что к лежбищу ни с какой стороны подойти было нельзя. Справа и слева оно замыкалось выдающимися в море уступами, а со стороны суши были отвесные обрывы 50 м высотой. К сивучам можно было только подъехать
на лодке. Убитого сивуча взять с собой мы не могли;
значит, убили бы его зря и бросили бы
на месте.
К сумеркам мы возвратились
на бивак. Дождь перестал, и небо очистилось. Взошла луна.
На ней ясно и отчетливо видны были темные
места и белые пятна.
Значит, воздух был чист и прозрачен.
Неточные совпадения
— Изумительно, — сказал Грэй. — Всем вам отведено
место в трюме, который
на этот раз,
значит, будет погружен разными «скерцо», «адажио» и «фортиссимо». Разойдитесь. Пантен, снимайте швартовы, трогайтесь. Я вас сменю через два часа.
— Из всех ваших полупьяных рассказов, — резко отрезал Раскольников, — я заключил положительно, что вы не только не оставили ваших подлейших замыслов
на мою сестру, но даже более чем когда-нибудь ими заняты. Мне известно, что сегодня утром сестра моя получила какое-то письмо. Вам все время не сиделось
на месте… Вы, положим, могли откопать по дороге какую-нибудь жену; но это ничего не
значит. Я желаю удостовериться лично…
— Опять я! Не гляди
на меня, дуру! Ах, господи, да что ж я сижу, — вскричала она, срываясь с
места, — ведь кофей есть, а я тебя и не потчую! Вот ведь эгоизм-то старушечий что
значит. Сейчас, сейчас!
Перевернув несколько страниц, написанных круглым, скучным почерком, он поймал глазами фразу, выделенную из плотных строк: «
Значит: дух надобно ставить
на первое
место, прежде отца и сына, ибо отец и сын духом рождены, а не дух отцом».
— «
Значит — не желаешь стрелять?» — «Никак нет!» — «
Значит — становись
на то же
место!» Н-ну, пошел Олеша, встал рядом с расстрелянным, перекрестился. Тут — дело минутное: взвод — пли! Вот те и Христос! Христос солдату не защита, нет! Солдат — человек беззаконный…