Неточные совпадения
В нижнем течении Лефу принимает
в себя с правой стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к
реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему. На 8 км ниже Монастырки горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой
в 290 м высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее
в здешних местах селение. Дальше к северу до самого озера Ханка
жилых мест не было.
Граница между обоими государствами проходит здесь по прямой линии от устья
реки Тур (по-китайски Байминхе [Бай-мин-хэ — речка ста имен, то есть
река, на которой
живут многие.]) к
реке Сунгаче (по-китайски Суначан [Сунчжа-Ачан — вероятно, название маньчжурское, означающее пять связей — пять сходящихся лучей, пять отрогов и т.д.]), берущей начало из озера Ханка
в точке, имеющей следующие географические координаты: 45° 27' с. ш. к 150° 10'
в. д. от Ферро на высоте 86 м над уровнем моря.
40 лет тому назад на террасах около устья
реки Касафуновой
жили тазы-удэгейцы. Большей частью они вымерли от оспенной эпидемии
в 1881 году.
В Уссурийском крае
реки, горы и мысы на берегу моря имеют различные названия. Это произошло оттого, что туземцы называют их по-своему, китайцы — по-своему, а русские,
в свою очередь, окрестили их своими именами. Поэтому, чтобы избежать путаницы, следует там, где
живут китайцы, придерживаться названий китайских, там, где обитают тазы, не следует руководствоваться названиями, данными русскими. Последние имеют место только на картах и местным жителям совершенно не известны.
На
реке Тадушу много китайцев. Я насчитал 97 фанз. Они
живут здесь гораздо зажиточнее, чем
в других местах Уссурийского края. Каждая фанза представляет собой маленький ханшинный [Водочный, винокуренный.] завод. Кроме того, я заметил, что тадушенские китайцы одеты чище и опрятнее и имеют вид здоровый и упитанный. Вокруг фанз видны всюду огороды, хлебные поля и обширные плантации мака, засеваемого для сбора опия.
Тут мы нашли брошенные инородческие юрты и старые развалившиеся летники. Дерсу мне сообщил, что раньше на
реке Ното
жили удэгейцы (четверо мужчин и две женщины с тремя детьми), но китайцы вытеснили их на
реку Ваку.
В настоящее время по всей долине Ното охотничают и соболюют одни манзы.
В нижней части
живет много китайцев. На
реке Аохобе они появились не более 20 лет тому назад. Раньше здесь
жили удэгейцы, впоследствии вымершие и частью переселившиеся на другое место.
Все эти дни Дерсу пропадал где-то у тазов. Среди них он нашел старика, который раньше
жил на
реке Улахе и которого он знал еще
в молодые годы. Он успел со всеми перезнакомиться и везде был желанным гостем.
В 2 км от устья ее с правой стороны издавна
живут удэгейцы. Стойбище их состоит из 4 фанз.
В 1906 году их тут было только 15 человек обоего пола.
В одном переходе от Арму, ниже по Иману, есть другое удэгейское стойбище, Лаолю, с населением
в восемь человек. Лаолю представляет собой поляну с правой стороны
реки длиной 4 км и шириной 1,5 км.
Адвокаты Шестаков и Перьев (увлекаясь легкомысленным желанием уязвить прокурора и в то же время запасаясь кассационным поводом). С своей стороны, мы думаем, что язык пискарей более известен обвинителю, нежели нам; ибо он целые два года
жил в реке, разыскивая корни и нити по этому делу.
Неточные совпадения
А что ж Онегин? Кстати, братья! // Терпенья вашего прошу: // Его вседневные занятья // Я вам подробно опишу. // Онегин
жил анахоретом; //
В седьмом часу вставал он летом // И отправлялся налегке // К бегущей под горой
реке; // Певцу Гюльнары подражая, // Сей Геллеспонт переплывал, // Потом свой кофе выпивал, // Плохой журнал перебирая, // И одевался…
И вы, читатель благосклонный, //
В своей коляске выписной // Оставьте град неугомонный, // Где веселились вы зимой; // С моею музой своенравной // Пойдемте слушать шум дубравный // Над безыменною
рекой //
В деревне, где Евгений мой, // Отшельник праздный и унылый, // Еще недавно
жил зимой //
В соседстве Тани молодой, // Моей мечтательницы милой, // Но где его теперь уж нет… // Где грустный он оставил след.
— Ай, славная монета! Ай, добрая монета! — говорил он, вертя один червонец
в руках и пробуя на зубах. — Я думаю, тот человек, у которого пан обобрал такие хорошие червонцы, и часу не
прожил на свете, пошел тот же час
в реку, да и утонул там после таких славных червонцев.
Он страдал тоже от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над
рекой и предпочел явку с повинною? Неужели такая сила
в этом желании
жить и так трудно одолеть его? Одолел же Свидригайлов, боявшийся смерти?
— Нет, как хотите, но я бы не мог
жить здесь! — Он тыкал тросточкой вниз на оголенные поля
в черных полосах уже вспаханной земли, на избы по берегам мутной
реки, запутанной
в кустарнике.