Неточные совпадения
Первобытные девственные леса в большей части страны выгорели, и
на смену им появились леса, состоящие из лиственницы, березы и осины. Там, где раньше ревел тигр, ныне свистит паровоз, где
были редкие жилища одиноких звероловов, появились большие русские селения, туземцы отошли
на север, и количество зверя в тайге сильно уменьшилось.
То, что я увидел сверху, сразу рассеяло мои сомнения. Куполообразная гора, где мы находились в эту минуту, —
был тот самый горный узел, который мы искали. От него к западу тянулась высокая гряда, падавшая
на север крутыми обрывами. По ту сторону водораздела общее направление долин шло к северо-западу. Вероятно, это
были истоки реки Лефу.
Область распространения диких свиней в Уссурийском крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Северная граница этой области проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идет через Сихотэ-Алинь
на север к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и
на реках Копи, Хади и Тумнину. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние.
Будучи ранен, кабан становится весьма опасен.
Сзади,
на востоке, толпились горы:
на юге
были пологие холмы, поросшие лиственным редколесьем;
на севере, насколько хватал глаз, расстилалось бесконечное низменное пространство, покрытое травой.
В нижнем течении Лефу принимает в себя с правой стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему.
На 8 км ниже Монастырки горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой в 290 м высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это
было последнее в здешних местах селение. Дальше к
северу до самого озера Ханка жилых мест не
было.
Сплошные топи и болота
на севере, западе и к югу от озера свидетельствуют о том, что раньше оно
было значительно больше.
С Крестовой горы можно
было хорошо рассмотреть все окрестности. В одну сторону шла широкая долина Вай-Фудзина. Вследствие того что около реки Сандагоу она делает излом, конца ее не видно. Сихотэ-Алинь заслоняли теперь другие горы. К северо-западу протянулась река Арзамасовка. Она загибала
на север и терялась где-то в горах. Продолжением бухты Тихой пристани является живописная долина реки Ольги, текущей параллельно берегу моря.
На севере высилась Тазовская гора, которую мы должны
были обогнуть.
Я велел подбросить дров в костер и согреть чай, а сам принялся его расспрашивать, где он
был и что делал за эти 3 года. Дерсу мне рассказал, что, расставшись со мной около озера Ханка, он пробрался
на реку Ното, где ловил соболей всю зиму, весной перешел в верховья Улахе, где охотился за пантами, а летом отправился
на Фудзин, к горам Сяень-Лаза. Пришедшие сюда из поста Ольги китайцы сообщили ему, что наш отряд направляется к
северу по побережью моря. Тогда он пошел
на Тадушу.
Утром 8 августа мы оставили Фудзин — это ужасное место. От фанзы Иолайза мы вернулись сначала к горам Сяень-Лаза, а оттуда пошли прямо
на север по небольшой речке Поугоу, что в переводе
на русский язык значит «козья долина». Проводить нас немного вызвался 1 пожилой таз. Он все время шел с Дерсу и что-то рассказывал ему вполголоса. Впоследствии я узнал, что они
были старые знакомые и таз собирался тайно переселиться с Фудзина куда-нибудь
на побережье моря.
С западной стороны в него впадает река Сеохобе (то
есть Река первого снега), почему-то названная
на морских картах Ядихой. Местность между озерами сильно заболочена. Только один вал из песка и гальки отделяет их от моря. Здесь мы видим опять исчезнувшую бухту. Когда-то залив этот
был много длиннее и загибался
на север.
Мы посоветовались и решили оставить тропу и пойти целиной. Взобравшись
на первую попавшуюся сопку, мы стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна
быть река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа — цепь размытых холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел
было опять вернуться
на тропу, но гольд посоветовал спуститься к ключику, текущему к
северу, и дойти по нему до реки Тхетибе.
На половине пути от моря,
на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны
есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По словам китайцев, река Санхобе
на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше
на север никто его не встречал.
За утренним чаем Г.И. Гранатман заспорил с Кожевниковым по вопросу, с какой стороны ночью дул ветер. Кожевников указывал
на восток, Гранатман —
на юг, а мне казалось, что ветер дул с
севера. Мы не могли столковаться и потому обратились к Дерсу. Гольд сказал, что направление ветра ночью
было с запада. При этом он указал
на листья тростника. Утром с восходом солнца ветер стих, а листья так и остались загнутыми в ту сторону, куда их направил ветер.
Теперь перед нами
было 2 ключа: один шел к
северу, другой — к западу. Нам, вероятно, следовало идти по правому, но я по ошибке взял северное направление. Сейчас же за перевалом мы стали
на биваке, как только нашли дрова и более или менее ровное место.
Мы все надеялись, что Дерсу убьет что-нибудь, но напрасно. Выстрелов не
было слышно. После полудня долина расширилась. Здесь мы нашли маленькую, едва заметную тропинку. Она шла влево
на север, пересекая кочковатое болото. Голод давал себя чувствовать. Все шли молча, никто не хотел разговаривать. Вдруг я увидел Дерсу: он тихонько переходил с места
на место, нагибался и что-то подбирал с земли. Я окликнул его. Он махнул мне рукой.
Неточные совпадения
Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко
на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря.
Все дома окрашены светло-серою краской, и хотя в натуре одна сторона улицы всегда обращена
на север или восток, а другая
на юг или запад, но даже и это упущено
было из вида, а предполагалось, что и солнце и луна все стороны освещают одинаково и в одно и то же время дня и ночи.
Так думал молодой повеса, // Летя в пыли
на почтовых, // Всевышней волею Зевеса // Наследник всех своих родных. — // Друзья Людмилы и Руслана! // С героем моего романа // Без предисловий, сей же час // Позвольте познакомить вас: // Онегин, добрый мой приятель, // Родился
на брегах Невы, // Где, может
быть, родились вы // Или блистали, мой читатель; // Там некогда гулял и я: // Но вреден
север для меня.
Было еще не поздно, только что зашло солнце и не погасли красноватые отсветы
на главах церквей. С
севера надвигалась туча,
был слышен гром, как будто по железным крышам домов мягкими лапами лениво ходил медведь.
В этой гряде
было два входа
на рейд, один узкий с
севера, другой еще уже — с юга.