Неточные совпадения
В этот
день мы немного не
дошли до деревни Ляличи [Основана в 1885 году.] и заночевали в 6 км от нее.
В самом
деле, пора было подумать о возвращении на бивак. Мы переобулись и пошли обратно.
Дойдя до зарослей, я остановился, чтобы в последний раз взглянуть на озеро. Точно разъяренный зверь на привязи, оно металось в своих берегах и вздымало кверху желтоватую пену.
В сумерки мы
дошли до Черниговки и присоединились к отряду. Вечером в тот же
день я выехал во Владивосток, к месту своей постоянной службы.
К сумеркам мы
дошли до водораздела. Люди сильно проголодались, лошади тоже нуждались в отдыхе. Целый
день они шли без корма и без привалов. Поблизости бивака нигде травы не было. Кони так устали, что, когда с них сняли вьюки, они легли на землю. Никто не узнал бы в них тех откормленных и крепких лошадей, с которыми мы вышли со станции Шмаковка. Теперь это были исхудалые животные, измученные бескормицей и гнусом.
На следующий
день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз по реке шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы
дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении, под острым углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и по справедливости могла бы присвоить себе название Вай-Фудзина.
Китаец говорил, что если мы будем идти целый
день, то к вечеру
дойдем до земледельческих фанз. Действительно, в сумерки мы
дошли до устья Эрлдагоу (вторая большая падь). Это чрезвычайно порожистая и быстрая река. Она течет с юго-запада к северо-востоку и на пути своем прорезает мощные порфировые пласты. Некоторые из порогов ее имеют вид настоящих водопадов. Окрестные горы слагаются из роговика и кварцита. Отсюда до моря около 78 км.
В горах расстояния очень обманчивы. Мы шли целый
день, а горный хребет, служащий водоразделом между реками Сандагоу и Сыдагоу, как будто тоже удалялся от нас. Мне очень хотелось
дойти до него, но вскоре я увидел, что сегодня нам это сделать не удастся.
День приближался к концу; солнце стояло почти у самого горизонта. Нагретые за
день камни сильно излучали теплоту. Только свежий ветер мог принести прохладу.
В первый
день мы
дошли до фанзы китайца Че Фана.
Сумерки спустились на землю раньше, чем мы успели
дойти до перевала.
День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий туман, надвигалась ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на горизонте. В стороне шумел горный ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
К вечеру в этот
день нам удалось
дойти до реки Ното. Истоки ее находятся приблизительно там, где пересекаются 45-я параллель и 135-й меридиан (от Гринвича). Отсюда берут начало река Ваку и все верхние левые притоки Имана.
К вечеру мы немного не
дошли до перевала и остановились у предгорий Сихотэ-Алиня. На этот
день на разведки я послал казаков, а сам с Дерсу остался на биваке. Мы скоро поставили односкатную палатку, повесили над огнем чайник и стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал записи в свой дневник.
Густой туман, лежавший до сих пор в долинах, вдруг начал подыматься. Сначала оголились подошвы гор, потом стали видны склоны их и седловины.
Дойдя до вершин, он растянулся в виде скатерти и остался неподвижен. Казалось, вот-вот хлынет дождь, но благоприятные для нас стихии взяли верх:
день был облачный, но не дождливый.
В этот
день мы
дошли до слияния их и стали биваком в густом лесу.
В этот
день мы
дошли до фанзы таза Лай Серл. Здесь Тютихе принимает в себя с левой стороны 2 маленькие речки: Сысенкурл [Сы-сянь-дунь-эр — пещера четырех духов.] и Сибегоу [Си-бей-гоу — северо-западная долина.].
В этот
день мы
дошли до серебросвинцового рудника. Здесь была одна только фанза, в которой жил сторож-кореец. Он тоже жаловался на кабанов и собирался перекочевать к морю. Месторождение руды открыто 40 лет тому назад. Пробовали было тут выплавлять из нее серебро, но неудачно. Впоследствии место это застолбил Ю.И. Бринер.
По их словам, до Санхобе оставался только один переход. Желая
дойти туда засветло, мы выступили на другой
день очень рано.
16-го числа выступить не удалось. Задерживали проводники-китайцы. Они явились на другой
день около полудня. Тазы провожали нас от одной фанзы до другой, прося зайти к ним хоть на минутку. По адресу Дерсу сыпались приветствия, женщины и дети махали ему руками. Он отвечал им тем же. Так от одной фанзы до другой, с постоянными задержками, мы
дошли наконец до последнего тазовского жилья, чему я, откровенно говоря, очень порадовался.
На следующий
день к полудню, 2 ноября, мы
дошли до реки Хутадо, текущей по кривой от запада к югу. По ней нам надлежало подняться до перевала через горный хребет, являющийся причиной петли Имана. Эта речка длиной 3,5 км. Подъем на хребет и спуск с него — одинаковой крутизны, приблизительно в 30 градусов, а высота перевала относительно Имана равна 350 м.
Через четверть часа мы подходили к поселку. Я никогда не уставал так, как в этот
день.
Дойдя до первой фанзы, мы вошли в нее и не раздеваясь легли на кан.
За этот
день мы так устали, как не уставали за все время путешествия. Люди растянулись и шли вразброд. До железной дороги оставалось 2 км, но это небольшое расстояние далось нам хуже 20 в начале путешествия. Собрав последние остатки сил, мы потащились к станции, но, не
дойдя до нее каких-нибудь 200–300 шагов, сели отдыхать на шпалы. Проходившие мимо рабочие удивились тому, что мы отдыхаем так близко от станции. Один мастеровой даже пошутил.
Неточные совпадения
Мне крепко нездоровилось, // Была я Лиодорушкой // Беременна: последние //
Дохаживала дни.
Скотинин (в запальчивости, оправляя парик). Отвяжись, сестра!
Дойдет дело до ломки, погну, так затрещишь.
Цыфиркин.
Дошло дело до дележа. Смекни-тко, по чему на брата?
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в это время своеволие глуповцев
дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в один
день сбросили с раската и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
Но когда
дошли до того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни жен, ни
дев и нечем было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум.