Неточные совпадения
Среди
болот сохранились еще кое-где озерки с водой; они указывают, где
были места наиболее глубокие.
Вечером я сидел с Дерсу у костра и беседовал с ним о дальнейшем маршруте по реке Лефу. Гольд говорил, что далее пойдут обширные
болота и бездорожье, и советовал плыть на лодке, а лошадей и часть команды оставить в Ляличах. Совет его
был вполне благоразумный. Я последовал ему и только изменил местопребывание команды.
Сплошные топи и
болота на севере, западе и к югу от озера свидетельствуют о том, что раньше оно
было значительно больше.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное море. Вода в нем кипела, как в котле. После долгого пути по травяным
болотам вид свободной водяной стихии доставлял большое удовольствие. Я сел на песок и стал глядеть в воду. Что-то особенно привлекательное
есть в прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется вода о берег.
Тут я только понял весь ужас нашего положения. Ночью во время пурги нам приходилось оставаться среди
болот без огня и теплой одежды. Единственная моя надежда
была на Дерсу. В нем одном я видел свое спасение.
После этого мы разобрали травяной шатер, взяли свои ружья и пошли искать перешеек. Оказалось, что наш бивак
был очень близко от него. Перейдя через
болото, мы прошли немного по направлению к озеру Ханка, а потом свернули на восток к реке Лефу.
После пурги степь казалась безжизненной и пустынной. Гуси, утки, чайки, крохали — все куда-то исчезли. По буро-желтому фону большими пятнами белели
болота, покрытые снегом. Идти
было славно, мокрая земля подмерзла и выдерживала тяжесть ноги человека. Скоро мы вышли на реку и через час
были на биваке.
Олентьев и Марченко не беспокоились о нас. Они думали, что около озера Ханка мы нашли жилье и остались там ночевать. Я переобулся, напился чаю, лег у костра и крепко заснул. Мне грезилось, что я опять попал в
болото и кругом бушует снежная буря. Я вскрикнул и сбросил с себя одеяло.
Был вечер. На небе горели яркие звезды; длинной полосой протянулся Млечный Путь. Поднявшийся ночью ветер раздувал пламя костра и разносил искры по полю. По другую сторону огня спал Дерсу.
Погода
была пасмурная. Дождь шел не переставая. По обе стороны полотна железной дороги тянулись большие кочковатые
болота, залитые водой и окаймленные чахлой растительностью. В окнах мелькали отдельные деревья, телеграфные столбы, выемки. Все это
было однообразно. День тянулся долго, тоскливо. Наконец стало смеркаться. В вагоне зажгли свечи.
Среди уссурийских
болот есть много релок [Релка — сухая, несколько возвышающаяся местность, окруженная болотистой равниной.
Когда мы возвратились на станцию,
был уже вечер. В теплом весеннем воздухе стоял неумолкаемый гомон. Со стороны
болот неслись лягушечьи концерты, в деревне лаяли собаки, где-то в поле звенел колокольчик.
С рассветом казалось, что день
будет пасмурный и дождливый, но к 10 часам утра погода разгулялась. Тогда мы увидели то, что искали. В 5 км от нас река собирала в себя все протоки. Множество сухих релок давало возможность подойти к ней вплотную. Но для этого надо
было обойти
болота и спуститься в долину около горы Кабарги.
Когда последняя лошадь перешла через
болото, день уже
был на исходе. Мы прошли еще немного и стали биваком около ручья с чистой проточной водой.
Вечером стрелки и казаки сидели у костра и
пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника. Глядя на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2 часа тому назад они бились в
болоте, измученные и усталые. Видно
было, что они совершенно не думали о завтрашнем дне и жили только настоящим. А в стороне, у другого костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
Наконец эти
болота были пройдены.
Дожди,
болота, усталость — все это
было забыто.
Как и всегда, сначала около огней
было оживление, разговоры, смех и шутки. Потом все стало успокаиваться. После ужина стрелки легли спать, а мы долго сидели у огня, делились впечатлениями последних дней и строили планы на будущее. Вечер
был удивительно тихий. Слышно
было, как паслись кони; где-то в горах ухал филин, и несмолкаемым гомоном с
болот доносилось кваканье лягушек.
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись в путь. Теперь горы
были справа, а река — слева.
Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних дождей земля
была сильно пропитана водой; ручьи вышли из берегов и разлились по долинам.
Вчера мы до того
были утомлены, что далее не осмотрелись как следует,
было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км. С правой стороны ее тянутся двойные террасы, с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно видеть длинное
болото. Это место, где раньше проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
В соседнем
болоте стонала
выпь; в траве стрекотали кузнечики…
Наконец мы услышали голоса: кто-то из казаков ругал лошадь. Через несколько минут подошли люди с конями. Две лошади
были в грязи. Седла тоже
были замазаны глиной. Оказалось, что при переправе через одну проточку обе лошади оступились и завязли в
болоте. Это и
было причиной их запоздания. Как я и думал, стрелки нашли трубку Дерсу на тропе и принесли ее с собой.
С правой стороны поляны
было узкое
болото с солонцами, куда, по словам Дерсу, постоянно по ночам выходили изюбры и дикие козы, чтобы полакомиться водяным лютиком и погрызть соленую черную землю.
По отношению к человеку природа безжалостна. После короткой ласки она вдруг нападает и как будто нарочно старается подчеркнуть его беспомощность. Путешественнику постоянно приходится иметь дело со стихиями: дождь, ветер, наводнение, гнус,
болота, холод, снег и т.д. Даже самый лес представляет собой стихию. Дерсу больше нас
был в соответствии с окружающей его обстановкой.
Река Мутухе (по-удэгейски — Ца-уги) впадает в бухту Опричник (44° 27' с. ш. и 39° 40' в. д. от Гринвича), совершенно открытую со стороны моря и потому для стоянки судов не пригодную. Глубокая заводь реки, сразу расширяющаяся долина и необсохшие
болота вблизи моря указывают на то, что раньше здесь тоже
был залив, довольно глубоко вдававшийся в сушу. По береговым валам около самой бухты растет ползучий даурский можжевельник, а по
болотам — кустарниковая береза с узкокрылыми плодами.
Вал этот и
болото свидетельствуют о том, что здесь раньше
была лагуна.
Несомненно, и тут мы имеем дело со старой лагуной, процесс осыхания которой далеко еще не закончен. Всему виной торфяники, прикрывшие ее сверху и образовавшие
болото. Около моря сохранилась еще открытая вода. Это озеро Благодати (44° 56'47'' с. ш. и 136° 24'20'' в. д. от Гринвича). Вероятно, тут
было самое глубокое место бухты.
Наконец перед сумерками
болото было пройдено.
Здесь тоже ясно видно, что раньше бухта Терней гораздо глубже вдавалась в материк; значительная глубина реки около устья, обширный залив, отходящий от нее в сторону, и наконец 2 озера среди
болот указывают, где ранее
были глубокие места, бухты.
Мы все надеялись, что Дерсу убьет что-нибудь, но напрасно. Выстрелов не
было слышно. После полудня долина расширилась. Здесь мы нашли маленькую, едва заметную тропинку. Она шла влево на север, пересекая кочковатое
болото. Голод давал себя чувствовать. Все шли молча, никто не хотел разговаривать. Вдруг я увидел Дерсу: он тихонько переходил с места на место, нагибался и что-то подбирал с земли. Я окликнул его. Он махнул мне рукой.
По прямой линии до железной дороги оставалось не более 2 км, но на верстовом столбе стояла цифра 6. Это потому, что дорога здесь огибает большое
болото. Ветром доносило свистки паровозов, и уже можно
было рассмотреть станционные постройки.