Неточные совпадения
Следовательно, приучив сначала молодую собаку к себе, к подаванью поноски, к твердой стойке даже над кормом, одним словом, к совершенному послушанию и исполнению своих приказаний, отдаваемых на каком угодно языке, для чего в России прежде ломали немецкий, а теперь коверкают французский язык, — охотник может идти с своею ученицей в поле или
болото, и она, не дрессированная на парфорсе,
будет находить дичь, стоять над ней, не гоняться за живою и бережно подавать убитую или раненую; все это
будет делать она сначала неловко, непроворно, неискусно, но в течение года совершенно привыкнет.
Обе эти собаки до того
были страстны к отыскиванью дичи, что видимо скучали, если не всякий день бывали в поле или
болоте.
Первые два рода таятся в
болотах и топях, по которым шататься без надобности крестьянин не охотник; а бекасы, иногда по нескольку вдруг, кружась во всякое время дня над
болотом, где находятся их гнезда, и производя крыльями резкий, далеко слышный звук, необходимо должны
были привлечь его внимание и получить имя.
Говоря о болотной дичи, я часто
буду упоминать о месте ее жительства, то
есть о
болотах. Я стану придавать им разные названия: чистых, сухих, мокрых и проч., но людям, не знакомым с ними в действительности, такие эпитеты не объяснят дела, и потому я хочу поговорить предварительно о качествах
болот, весьма разнообразных.
Истомленный зноем охотник, распахнув насоренную поверхность воды кожаным картузом своим, может утолить жажду и прохладить раскаленную солнцем голову… беды никакой не
будет: он пойдет опять ходить по
болотам и разгорится пуще прежнего.
Хотя камыш и тростник растут иногда в обыкновенных мокрых
болотах и даже в топких, на местах, которые потверже, как я уже говорил, но
есть собственно камышистые, или тростниковые,
болота, принадлежащие только по почве к роду
болот мокрых.
Вообще в
болотах, больше или меньше, растут разные породы мхов, но
есть собственно моховые
болота, непременно поросшие лесом и преимущественно еловым; они же называются и глухими.
С непривычки может закружиться голова и ходить покажется страшно, хотя и не опасно, если
болота не имеют так называемых окошек, то
есть мест, не заросших крепкими корнями трав и растений.
После линьки, или линянья, особенно если
болота очень мокры от многих дождей, чего дупели не любят, они иногда перемешаются в залежи, в пар, то
есть в паровое поле, и лежащие около
болот некошеные луговины, поросшие чилизником и бобовником.
Может
быть, кулика-сороку и не следовало бы помещать в разряд болотной дичи, потому что он выводит детей не в
болотах, а на голых, песчаных берегах рек; но еще менее причислять его к разрядам другой дичи.
Видя, что он мало
ест и худеет, я выпустил его опять в то же
болото.
Может
быть, покажется странным причисление коростеля к разряду степной, или полевой, дичи, потому что главнейшее его местопребывание — луга, поросшие изредка кустами, не только лежащие в соседстве
болот, но и сами иногда довольно мокрые, все это справедливо: точно, там дергуны живут с весны и там выводят детей, но зато сейчас с молодыми перебираются они в хлеба, потом в травянистые межи и залежи и, наконец, в лесные опушки.
В
болотах же, где он также иногда держится,
есть свой коростель, постоянно в них живущий, — погоныш, о котором я уже говорил.
Настоящие же охотники предпочитают перепелкам, что и весьма справедливо, болотную дичь, которая достигает лучшей своей поры именно в августе, то
есть в одно время с перепелками; но в местах, где
болот мало или совсем нет, стрельба перепелок очень приятна и добычлива; к тому же иногда вырвать часок-другой времени из охоты за болотной дичью и посвятить его жирным осенним перепелкам.
Покуда пороши еще мелки и снежной норы сделать нельзя, русаки ложатся предпочтительно по горным долочкам, поросшим каким-нибудь степным кустарником, также по межам, где обыкновенно придувает снег к нагнувшейся высокой траве; нередко сходят они с гор в замерзшие, камышистые
болота (если они
есть близко) и выбирают для логова иногда большие кочки; в чистой и гладкой степи русаки лежат под кустиками ковыля.
Вот впереди показался какой-то просвет. Я полагал, что это река; но велико было наше разочарование, когда мы почувствовали под ногами вязкий и влажный мох. Это
было болото, заросшее лиственицей с подлесьем из багульника. Дальше за ним опять стеною стоял дремучий лес. Мы пересекли болото в том же юго-восточном направлении и вступили под своды старых елей и пихт. Здесь было еще темнее. Мы шли ощупью, вытянув вперед руки, и часто натыкались на сучья, которые как будто нарочно росли нам навстречу.
Неточные совпадения
Бросились они все разом в
болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и
ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
— Знаю,
есть такой, — отвечал рукосуй, — вот идите прямо через
болото, как раз тут.
Волнение
было подавлено сразу; в этой недавно столь грозно гудевшей толпе водворилась такая тишина, что можно
было расслышать, как жужжал комар, прилетевший из соседнего
болота подивиться на «сие нелепое и смеха достойное глуповское смятение».
Левин остался у линейки и с завистью смотрел на охотников. Охотники прошли всё болотце. Кроме курочки и чибисов, из которых одного убил Васенька, ничего не
было в
болоте.
Когда они подъехали ко второму
болоту, которое
было довольно велико и должно
было взять много времени, Левин уговаривал не выходить. Но Весловский опять упросил его. Опять, так как
болото было узко, Левин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.