Неточные совпадения
По всем признакам видно
было, что горы кончаются. Они отодвинулись куда-то в сторону,
и на место их выступили широкие
и пологие увалы, покрытые кустарниковой
порослью. Дуб
и липа дровяного характера с отмерзшими вершинами растут здесь кое-где группами
и в одиночку. Около самой реки — частые насаждения ивы, ольхи
и черемухи. Наша тропа стала принимать влево, в горы,
и увела нас от реки километра на четыре.
Третий пожар уничтожает эти последние остатки,
и только одна
поросль около пней указывает на то, что здесь
был когда-то большой лес.
Долина реки Поугоу представляет собой довольно широкий распадок. Множество горных ключей впадает в него с той
и с другой стороны. Пологие холмы
и высокие реки, вдающиеся в долину с боков, покрыты редким лиственным лесом
и кустарниковой
порослью. Это
и есть самые любимые места диких козуль.
Неточные совпадения
И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами,
и тех уже не
было давно: все положили головы, все сгибли — кто положив на самом бою честную голову, кто от безводья
и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал, не вынесши позора;
и самого прежнего кошевого уже давно не
было на свете,
и никого из старых товарищей;
и уже давно
поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.
Он перевелся из другого города в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами в науках, смущал
и раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно артист цирка. Лицо у него
было не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза
и невеселая улыбка красивых, ярких губ; верхняя уже
поросла темным пухом.
И в то же время, среди этой борьбы, сердце у него замирало от предчувствия страсти: он вздрагивал от роскоши грядущих ощущений, с любовью прислушивался к отдаленному рокотанью грома
и все думал, как бы хорошо разыгралась страсть в душе, каким бы огнем очистила застой жизни
и каким благотворным дождем
напоила бы это засохшее поле, все это былие, которым
поросло его существование.
Фактические знания его
были обширны
и не
были стоячим болотом, не строились, как у некоторых из усидчивых семинаристов в уме строятся кладбища, где прибавляется знание за знанием, как строится памятник за памятником,
и все они
порастают травой
и безмолвствуют.
Не потому ли, что, кроме фабулы, в этом трагическом прошлом
было нечто еще, что далеко не
поросло быльем, а продолжает
и доднесь тяготеть над жизнью?