Неточные совпадения
Теперь обследованию подлежала центральная часть Сихотэ-Алиня, между 45 и 47° с. ш., побережье моря от
того места, где были закончены работы в прошлом году, значит, от бухты Терней к северу, сколько позволит
время, и затем маршрут по Бикину до реки Уссури.
Миноносцы уходили в плавание только во второй половине июня. Пришлось с этим мириться. Во-первых, потому, что не было другого случая добраться до залива Джигит, а во-вторых, проезд по морю на военных судах позволял мне сэкономить значительную сумму денег. Кроме
того, потеря
времени во Владивостоке наполовину окупалась скоростью хода миноносцев.
Залив Рында находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31' в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны моря и потому во
время непогоды не всегда дают судам защиту. Наибольшая глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к морю,
тем горы становятся ниже и на самом берегу представляются холмами высотой от 400 до 580 м.
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во что бы
то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим
временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил на реку Кулему и один раз на север по побережью моря.
Любопытно, что козуля охотно мирится с присутствием других животных и совершенно не выносит изюбра. В искусственных питомниках при совместной жизни она погибает. Это особенно заметно на солонцах. Если такие солонцы сперва разыщут козы, они охотно посещают их до
тех пор, пока не придут олени. Охотники неоднократно замечали, что, как только на солонцах побывают изюбры, козули покидают их на более или менее продолжительное
время.
На этом протяжении в Синанцу впадают следующие горные речки: Пярл-гоу и Изимлу — справа; Лаза-гоу и Хунголя-гоу [Пянь-эр-гоу — покатая долина. Лаза-гоу — скалистая долина. Хуан-га-лян-гоу — долина красного гаоляна.] — слева. Сама по себе река немноговодна, но бурелом, сложенный в большие груды, указывает на
то, что во
время дождей вода поднимается настолько высоко, что деревья по ней свободно переносятся с одного места на другое.
В это
время пришел один из стрелков и стал рассказывать о
том, что Дерсук (так всегда его звали) сидит один у огня и поет песню.
Мы развели большой огонь — мокли и сушились в одно и
то же
время.
В это
время подошли кони. Услышав наш выстрел, А. И. Мерзляков остановил отряд и пришел узнать, в чем дело. Решено было для добычи меда оставить двое стрелков. Надо было сперва дать пчелам успокоиться, а затем морить их дымом и собрать мед. Если бы это не сделали мы,
то все равно весь мед съел бы медведь.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на
то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое
время года вода идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Что-то больно ударило меня в лицо, и в
то же
время я почувствовал посторонний предмет у себя на шее.
Было еще темно, когда всех нас разбудил Чжан Бао. Этот человек без часов ухитрялся точно угадывать
время. Спешно мы напились чаю и, не дожидаясь восхода солнца, тронулись в путь. Судя по
времени, солнце давно взошло, но небо было серое и пасмурное. Горы тоже были окутаны не
то туманом, не
то дождевой пылью. Скоро начал накрапывать дождь, а вслед за
тем к шуму дождя стал примешиваться еще какой-то шум. Это был ветер.
Кому приходилось странствовать по тайге,
тот знает, что значит во
время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка. Пока стрелки возились около фанзы, я вместе с Чжан Бао поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было видеть, что делалось в долине реки Билимбе.
Чем ближе подходил человек,
тем больше прятался тигр; он совсем сжался в комок. Не замечая опасности, Дерсу толкнул собаку ногой, но в это
время выскочил тигр. Сделав большой прыжок в сторону, он начал бить себя хвостом и яростно реветь.
Он поднял ружье и стал целиться, но в это
время тигр перестал реветь и шагом пошел на увал в кусты. Надо было воздержаться от выстрела, но Дерсу не сделал этого. В
тот момент, когда тигр был уже на вершине увала, Дерсу спустил курок. Тигр бросился в заросли. После этого Дерсу продолжал свой путь. Дня через четыре ему случилось возвращаться
той же дорогой. Проходя около увала, он увидел на дереве трех ворон, из которых одна чистила нос о ветку.
Когда на западе угасли последние отблески вечерней зари и все кругом погрузилось в ночной мрак, мы могли наблюдать весьма интересное явление из области электрометеорологии — свечение моря и в
то же
время исключительную яркость Млечного Пути.
Оказалось, что он никогда не задумывался над
тем, что такое небо, что такое звезды. Объяснял он все удивительно просто. Звезда — звезда и есть; луна — каждый ее видел, значит, и описывать нечего; небо — синее днем, темное ночью и пасмурное во
время ненастья. Дерсу удивился, что я расспрашиваю его о таких вещах, которые хорошо известны всякому ребенку.
До первой фанзы мы дошли очень скоро. Отдохнув немного и напившись чаю с сухарями, мы пошли дальше. Вся долина Такунчи, равно как и долина Такемы, покрыта густым хвойно-смешанным лесом. Сильно размытое русло реки и завалы бурелома указывают на
то, что во
время дождей Такунчи знакомы наводнения.
Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все
время кружила: она переходила
то на один берег реки,
то на другой. Долина становилась все у же и у же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3 ручья стекались в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
У меня мелькнула мысль, что я причина его страха. Мне стало неловко. В это
время Аринин принес мне кружку чая и два куска сахара. Я встал, подошел к китайцу и все это подал ему. Старик до
того растерялся, что уронил кружку на землю и разлил чай. Руки у него затряслись, на глазах показались слезы. Он опустился на колени и вскрикнул сдавленным голосом...
Время от
времени я выглядывал в дверь и видел старика, сидевшего на
том же месте, в одной и
той же позе. Пламя костра освещало его старческое лицо. По нему прыгали красные и черные тени. При этом освещении он казался выходцем с
того света, железным человеком, раскаленным докрасна. Китаец так ушел в свои мысли, что, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и она стала падать в воду. В это
время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас же начало отклонять ель к порогу, она стала описывать кривую от середины реки к берегу, и в
тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на берег.
В это
время подошел к нам Чжан Бао и, смеясь, стал рассказывать, как кореец впотьмах наступил на голову другому корейцу, как
тот в отместку вымазал ему физиономию чумизной кашей. Разговор наш переменился.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе,
то выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо,
то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к
тому же мы совершенно не знали, сколько
времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня,
то, во всяком случае, завтра к полудню.
Хребет Карту сразу пропадал, и вместо него опять появлялась паутина, и опять она начинала увеличиваться, приобретая в
то же
время быстрое вращательное движение.
Староверы ему рассказали, что удэгеец Сале и двое стрелков должны были доставить к скале Ван-Син-лаза продовольствие, но по пути во
время бури лодку их разбило о камни, и все
то, что они везли с собой, утонуло.
Спустя немного
времени один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище. Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу.
Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
Внутреннее устройство фанзы ничем не отличалось от фанз прочих туземцев. На стене висел бубен с колотушкой, пояс с погремушками, шаманская юбка с рисунками и деревянная маска, отороченная мехом медведя. Шаман надевает ее во
время камлания для
того, чтобы страшным видом запугать черта.
От выпавшего снега не осталось и следа, несмотря на
то что температура все
время стояла довольно низкая. На земле нигде не видно было следов оттепели, а между
тем снег куда-то исчез. Это происходит от чрезвычайной сухости зимних северо-западных ветров, которые поглощают всю влагу и делают климат Уссурийского края в это
время года похожим на континентальный.
Она была очень больших размеров, имела странный вид и даже в полночь не утратила
того красного цвета, который свойствен ей во
время низкого стояния над горизонтом.
С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Средняя суточная температура понизилась до 6,3°С, и дни заметно сократились. На ночь для защиты от ветра нужно было забираться в самую чащу леса. Для
того чтобы заготовить дрова, приходилось рано становиться на биваки. Поэтому за день удавалось пройти мало, и на маршрут, который летом можно было сделать в сутки, теперь приходилось тратить
времени вдвое больше.
Ночью я плохо спал. Почему-то все
время меня беспокоила одна и
та же мысль: правильно ли мы идем? А вдруг мы пошли не по
тому ключику и заблудились! Я долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся и подошел к огню. У костра сидя спал Дерсу. Около него лежали две собаки. Одна из них что-то видела во сне и тихонько лаяла. Дерсу тоже о чем-то бредил. Услышав мои шаги, он спросонья громко спросил: «Какой люди ходи?» — и тотчас снова погрузился в сон.
Во вторую половину ночи все небо покрылось тучами. От Дерсу я научился распознавать погоду и приблизительно мог сказать, что предвещают тучи в это
время года: тонкие слоистые облака во
время штиля, если они лежат полосами на небе, указывают на ветер, и чем дольше стоит такая тишь,
тем сильнее будет ветер.
Пока делались нарты и лыжи, я экскурсировал по окрестностям, но большую часть
времени проводил дома. Надо было все проверить, предусмотреть. Из личного опыта я знал, что нельзя игнорировать многовековой опыт туземцев. Впоследствии я имел много случаев благодарить удэгейцев за
то, что слушался их советов и делал так, как они говорили.
Лет 30 назад, во
время пала, он загорелся и с
той поры все
время тлеет под землей.
Странное дело: стрелки верили в существование своих чертей, но в
то же
время с недоверием и насмешками относились к чертям удэгейцев.
Чем ближе мы подвигались к перевалу,
тем больше становилось наледей. Такие места видны издали по поднимающимся от них испарениям. Чтобы обойти наледи, надо взбираться на косогоры. На это приходится тратить много сил и
времени. Особенно надо остерегаться, чтобы не промочить ног. В этих случаях незаменимой является удэгейская обувь из рысьей кожи, сшитая жильными нитками.
Следы все
время шли по реке. По ним видно было, что китаец уже не пытался перелезать через бурелом, а обходил его стороной.
Та к прошли мы еще с полчаса. Но вот следы круто повернули в сторону. Мы направились по ним. Вдруг с соседнего дерева слетели две вороны.
В это
время мы как раз дошли до
того места, где юноши накануне видели следы кабанов.
Поэтому если снег выпал рано,
то по реке надо ходить осторожно, все
время пробуя лед толстой палкой.
В большом лесу во
время непогоды всегда жутко.
Та к и кажется, что именно
то дерево, под которым спишь, упадет на тебя и раздавит. Несмотря на усталость, я долго не мог уснуть.
Оказалось, что первым проснулся Дерсу; его разбудили собаки. Они все
время прыгали
то на одну,
то на другую сторону костра. Спасаясь от тигра, Альпа бросилась прямо на голову Дерсу. Спросонья он толкнул ее и в это
время увидел совсем близко от себя тигра. Страшный зверь схватил тазовскую собаку и медленно, не торопясь, точно понимая, что ему никто помешать не может, понес ее в лес. Испуганная толчком, Альпа бросилась через огонь и попала ко мне на грудь. В это
время я услышал крик Дерсу.
Мы разложили большой огонь и принялись готовить чай. Альпа все
время жалась
то ко мне,
то к Дерсу и при малейшем шуме вздрагивала и испуганно озиралась по сторонам.
Тигр не шел прямо, а выбирал такие места, где было меньше снегу, где гуще были заросли и больше бурелома. В одном месте он взобрался на поваленное дерево и долго стоял на нем, но вдруг чего-то испугался, прыгнул на землю и несколько метров полз на животе.
Время от
времени он останавливался и прислушивался; когда мы приближались,
то уходил сперва прыжками, а потом шагом и рысью.
Чтобы рассеяться, я принимался читать книгу, но это не помогало. Глаза механически перебирали буквы, а в мозгу в это
время рисовался образ Дерсу,
того Дерсу, который последний раз просил меня, чтобы я отпустил его на волю.