Наследие Тубана

Личия Троиси, 2008

София живет в сиротском приюте, ей уже тринадцать лет, и она потеряла надежду на то, что обретет семью. Но однажды к ним явился человек по имени Шлафен, профессор антропологии. Он заявил, что хочет удочерить девочку и забрать в свой дом на берегу озера. Профессор рассказал Софии, что она принадлежит к роду Тубана, – этот дракон победил и заточил в недрах земли жестокого Нидхогра, крылатую виверну. Спустя три тысячи лет Нидхогр вновь дает о себе знать. И вот теперь девочка-дракон призвана выполнить свою миссию – защитить мир от бесконечного зла.

6

Новый дом

Рим был огромен. Это было самое главное ощущение Софии. Он был огромен и полон суеты. Нельзя сказать, что она никогда не ступала сюда ногой. Однажды сестры приюта водили ее вместе с одноклассниками на площадь Святого Петра на молебен к папе. Затем они ходили на прием к врачу, а еще на экскурсию по развалинам Форума, но она была короткая, мало что им удалось узнать и увидеть.

— Что ж, тебе обязательно нужно посмотреть Рим, не так ли? Сегодня мы позволим себе только небольшую пешую прогулку, но скоро мы обязательно продолжим знакомство с городом, — сказал профессор.

София вежливо кивнула, однако в душе она ликовала.

Экскурсию они начали с Пьяцца дель Пополо, а потом направились на холм Пинчо. Но, едва завидев балюстраду, София почувствовала легкое головокружение.

— Отсюда ты можешь увидеть весь город. Мне кажется, это прекрасный способ отметить наше событие. Что ты об этом думаешь?

София хотела ответить, но с ее губ слетело лишь невнятное хрипение. Профессор взял девочку за руку и подвел к балюстраде. София смотрела на нее как осужденный на эшафот, прикидывая, достаточно ли высокое ограждение, какова вероятность падения и как высоко она находится над Пьяцца дель Пополо.

Шлафен повернулся к девочке:

— Что-то не так?

Только тогда София обратила внимание, как вцепилась в его руку. Девочка покачала головой, но страх не отступил, и это отражалось на ее лице.

Профессор посмотрел на Софию по-отечески ласково:

— Я прекрасно знаю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к чужому человеку, но, поверь мне, ты всегда можешь сказать, если что-то не так, а я постараюсь понять тебя.

Мужчина ободряюще улыбнулся ей, и София решилась сознаться, в чем дело.

— Дело в том, что у меня кружится голова.

Услышав это, новоиспеченный приемный отец с недоумением уставился на девочку, не в силах поверить в то, что все так просто объясняется, и расхохотался. София вспыхнула, почувствовав себя маленькой дурочкой. Мужчина, должно быть, это понял, потому что тут же вытер слезы и заставил себя снова стать серьезным. Он поправил круглые очки и откашлялся.

— Ты же не разыгрываешь меня, ведь так?

Бледная как полотно София покачала головой.

Шлафен очень серьезно посмотрел на нее:

— Извини меня, наверное, твой отец был бы понятливее. Он не… Послушай, тебе все-таки стоит взглянуть. Отсюда ты увидишь весь Рим. Ведь ты никогда его не видела, не так ли?

София снова покачала головой.

— Я все время буду держать тебя за руку. Ограждение достаточно высокое, и я рядом. Я ни за что не позволю тебе упасть, поверь мне.

Голос мужчины был ласковым и внушал доверие.

— Обещайте, что не будете смеяться надо мной, если мне станет плохо, — неуверенно пробормотала София.

— Клянусь тебе, — ответил профессор с решительным видом, а затем крепко сжал руку девочки.

София посмотрела на балюстраду. На ней было много самых разных людей: туристы, целующиеся парочки, несколько подростков, прогуливающих школу.

Глубоко вздохнув, София все-таки решилась. Она сделала первый шаг, затем второй, но уже на третьем в ногах появилась дрожь. Чтобы не смотреть вниз, девочка держала голову строго прямо. Профессор сжимал ее руку, и она чувствовала себя почти в безопасности. И тут она увидела: огромный город раскинулся перед ней во всей своей красоте. Бесчисленное множество крыш и куполов совершенно ошеломило ее. В жизни она не видела ничего подобного, она почти не слышала голоса профессора, указывавшего на главные достопримечательности города. Возможно ли такое, чтобы она была родом из этих мест?

— Я ведь родилась здесь? — непроизвольно вырвался у девочки этот вопрос.

Мужчина кивнул:

— Это твой город, София, твой, насколько таковым может быть этот древний и легендарный город. Здесь живет почти пять миллионов человек и еще почти столько же просто работают здесь. Этот город существует две тысячи семьсот лет. Его детьми были многие поколения людей, воспринимавших его как свой собственный.

София ощущала себя песчинкой посреди этого беспредельного пространства.

«Это не мой дом», — внезапно промелькнуло в ее голове. Быть может, ее дом — мир, ограниченный двором сиротского приюта, а не этот огромный шумный город, раскинувшийся перед ее глазами. В эту минуту девочке и пришел на ум мраморный город из ее сновидений. Ее город, ее настоящий дом.

Взгляд девочки на мгновение задержался на Пьяцца дель Пололо, скользнул по обелиску и затем вниз. Этого оказалось достаточно. София почувствовала головокружение, к горлу резко подступила тошнота. Она с силой дернулась прочь от балюстрады, и все разом погрузилось во тьму.

— Мне очень жаль… — прошептала София и отпила фруктового сока, когда они уже сидели за столиком в баре.

— Тебе ни о чем не нужно беспокоиться, это не твоя вина, я был не прав, когда настаивал. Выпей еще несколько глотков, и увидишь, тебе станет легче, — подбадривал профессор, понимающе глядя на девочку.

Казалось, что София не вызвала у профессора разочарования, хотя она ощущала себя настоящей размазней.

— Я сожалею, что рассмеялся тогда. Просто мне казалось странным, что такой человек, как ты, боится высоты.

— В каком смысле? — с любопытством спросила София.

Профессор, казалось, несколько смутился. Поправив очки, он огляделся по сторонам.

— Скажем так, твой отец был пилотом… — торопливо и несколько раздраженно заключил он. — Словом, ему нравилось летать.

От этих слов девочка совсем загрустила.

— Это у меня точно не от него.

— Не беспокойся, со временем это пройдет.

София неуверенно улыбнулась.

Они весь день гуляли по городу, осмотрев при этом большую часть центра: площадь Венеции, Кампидолио и его восхитительный вид на Форум, площадь Испании и площадь Навона. Все это София прежде видела только в книгах. В реальности все было просто невероятных размеров. И слишком, почти невыносимо прекрасно. Девочка наблюдала за прохожими, привычно сновавшими перед фонтаном Ди Треви, то и дело задаваясь вопросом: как они могут так равнодушно проходить мимо такой невероятной красоты?

Шлафен оказался весьма приятным и красноречивым гидом. Он обязательно рассказывал что-нибудь о каждом памятнике, и всегда у него имелась в запасе своя история, но София слушала его невнимательно. Она целиком была во власти окружавшего ее величия.

— Что ты о нем думаешь? — неожиданно спросил ее профессор.

— Он восхитительный, — ответила София с улыбкой. Другого определения она не могла предложить.

— Неужели?

Нотки сомнения в голосе профессора заставили девочку обернуться.

— Тебе известно, что это не мой родной город. Я всегда приезжал сюда как турист, при этом постоянно задавался вопросом: как те, кто живет здесь, могут думать, что они принадлежат ему? Это ускользающий город, ты не находишь?

София поразилась тому, как эти слова удивительно точно передавали ее собственные ощущения.

— А в Монако все по-другому? — спросила девочка, наконец найдя в себе силы задать вопрос своему приемному отцу.

— Пожалуй… но даже там я не чувствую себя дома. Такие, как я и, полагаю, как ты, в некотором смысле не имеют родины, верно?

Профессор подмигнул Софии, и та не нашлась что ответить. Странно, но это было именно так.

— У нас есть дом, но он затерян где-то далеко, — добавил Шлафен, в очередной раз поправляя очки. Он часто так делал, в особенности когда смущался или собирался сказать что-то очень важное.

И Софии снова вспомнился город ее снов. Странно, но не было на земле другого такого места, которое бы она, исходя из собственных ощущений, могла бы назвать своим.

Ночь они провели в гостинице, поскольку последний автобус на Альбано уже ушел. Для своей воспитанницы профессор взял одноместный номер. София была тронута до глубины души, увидев, что кровать и шкафчик целиком в ее распоряжении.

— Нравится? — спросил ее приемный отец, стоя на пороге комнаты.

София просто онемела от счастья.

— Фантастика… я никогда еще не спала в таком красивом месте.

— Надеюсь, ты не боишься оставаться одна. Если тебе что-нибудь потребуется, позови меня.

Девочка кивнула, неподвижно застыв у двери. Профессор постоял в нерешительности еще какое-то время, потом повернулся, чтобы уйти. Девочка долго не могла собраться с духом, но, пока еще не стало слишком поздно, она, сжав кулаки, выпалила разом:

— Спасибо! Это был просто сказочный день!

Покраснев как помидор, София стояла потупив взгляд. Несмотря на то что ей не хватило решимости посмотреть в глаза профессора, она чувствовала, что он улыбается.

— Я очень рад. Ты вполне это заслужила.

Затем дверь закрылась, и София впервые в жизни осталась одна.

На следующий день они поехали на метро. София была разочарована подземкой. Прежде всего, она не предполагала, что там будет такая вонь, но это было еще полбеды. Хуже было то, что вагоны ужасно громыхали и раскачивались. Казалось, они неслись с гиперболической скоростью по насквозь пронизывавшим город подземным ходам, и это вызывало страх. Девочке казалось, что вагоны вот-вот слетят с рельсов и все пассажиры разобьются.

Дорога была очень длинной. Остановки следовали без перерыва: «Площадь Испании», затем «Барберини», «Термины», где в вагон хлынул целый поток людей.

— Это вокзал, — пояснил профессор.

Мелькали лица, вагон пустел и снова заполнялся. И так продолжалось до самого «Ананьина». В вагоне оставалось только трое: они и еще один пакистанец, который дремал, прислонившись головой к вертикальному поручню.

Свет погас, а потом снова загорелся.

— Это значит, что мы прибыли на конечную станцию, — объявил профессор.

Когда они выбрались наружу, девочке показалось, что перед ними другой город. Они оказались на стоянке городских и междугородних автобусов, неподалеку раскинулись торговые ряды. Дальше проходила очень широкая дорога, по которой на огромной скорости неслись автомобили.

— Это все еще Рим? — недоверчиво спросила София.

— Конечно. У города много разных обличий; достаточно пройти немного, чтобы увидеть разницу. Здесь начинается городская окраина.

София не переставала удивляться разнообразию Рима.

Автобус был синий. Он бурчал, словно старый ворчун. Профессор пропустил вперед сначала девочку, а потом поднялся вслед за нею. Они отыскали два расположенных рядом свободных кресла и сели.

Профессор усадил Софию у окна.

— Я хорошо знаю эту дорогу, а для тебя она в новинку. Будет справедливо, если у тебя будет лучший обзор, — заметил он с некоторой долей таинственности в голосе.

Девочка не стала сопротивляться: ей не терпелось отправиться в путь. Наконец, когда все пассажиры заняли свои места, автобус тронулся, направляясь в сторону поднимавшейся в гору дороги. София с восторгом, не отрываясь смотрела в окно, стараясь запомнить все, что видит вокруг. Дома поредели и постепенно сменились далеко простирающимися виноградниками. София увидела тяжелые красные и золотистые гроздья. Этот милый извилистый сельский пейзаж внушал ей надежду. Она мечтала о том, что профессор живет именно здесь, в настоящем дворце. Но автобус продолжал следовать дальше. София на мгновение расслабилась в своем кресле. И вдруг почувствовала себя разочарованной — никакого дворца.

Внезапно что-то вновь привлекло ее внимание. Посреди гор показался ярко-синий треугольник. Такой яркий, насыщенный цвет девочка видела только на фотографиях с морскими видами. Она пристально вглядываясь в даль, но видение почти сразу же исчезло.

Однако достаточно было одного поворота, чтобы озеро Альбано явилось перед ней во всей своей красе. Оно не было очень большим: одного взгляда хватило, чтобы объять его целиком. Озеро расположилось между тремя отвесными скалами, словно вода в ванной. Вокруг только покрытые золотом и багрянцем горы, спавшие под лучами зимнего солнца. То тут, то там мелькали зеленые сосны, в то время как впереди красовался непривычный силуэт горы со срезанной вершиной.

При каждом повороте автобуса София нетерпеливо крутилась на своем месте, пытаясь разглядеть озеро получше. Голубая вода была почти совсем спокойной, лишь легкое течение рисовало на ее поверхности тонкие узоры. Кое-где виднелись лодки.

— Когда-то давно здесь ожил вулкан, — сказал профессор за спиной девочки.

София обернулась и увидела его довольную улыбку. Очевидно, мужчина ожидал, что это место произведет на девочку такое сильное впечатление.

— Озеро возникло тысячи лет назад, когда находившийся здесь громадный вулкан начал извергаться настолько неистово, что взорвался.

София живо представила себе картину того, как все это происходило в далеком прошлом. Лава, дым — словом, самый настоящий ад.

— Вулкан взорвался, и на его месте образовался кратер. Прошли годы, века, и вода отыскала себе дорогу. Мало-помалу дожди и реки сделали свое дело, и котлован наполнился. Именно там, где был вулкан, и появилось озеро.

София представляла себе, как просачивавшаяся вода разрушала землю, а потом деревья, как маленькие скалолазы, карабкались вверх, просовывая свои корни в потрескавшийся грунт и подготавливая таким образом почву для травы. Ад медленно отступал, освобождая место зеленому раю, который ныне раскинулся перед глазами. Даже в самых своих сладостных грезах девочка и представить себе не могла, что однажды будет жить в таком прелестном краю.

Автобус остановился на берегу озера, и София сразу же забыла про хорошие манеры. Она бросилась вниз по крутым ступенькам автобуса и, забыв про свой багаж, помчалась к берегу. Впереди раскинулся небольшой пляж с темно-серым песком.

— Ну, как видишь, здесь кое-что еще осталось от вулкана, не так ли? — указывая на песок, весело спросил Шлафен, шагая сбоку от Софии.

София вздрогнула, услышав голос мужчины, она вдруг осознала, что совершенно про него забыла, так поглощена была новыми невероятными впечатлениями.

— Извините, я… — пролепетала девочка, пытаясь любым способом взять у своего спутника чемодан.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я рад, что наконец ты начинаешь избавляться от своей скованности. До сих пор ты была слишком зажатой, — возразил профессор.

Сегодня он был одет совсем иначе. На нем были полосатые брюки, черное пальто поверх наглухо застегнутого жилета из шотландки, вместо обычного галстука он повязал бабочку. Но самым любопытным в его одежде были шляпа-котелок и трость с серебряным набалдашником, которой он то и дело вращал в воздухе.

Но София снова почувствовала себя смущенной и настойчиво пыталась взять свой чемодан, она ведь приучена все делать самостоятельно.

— Там, где я живу, автобусы не ходят, поэтому нам придется пройтись немного пешком, — объяснил профессор.

Они долго шли по дороге вдоль озера. Казалось, что суматоха Рима добралась и до этих мест. Беспрестанно гудели клаксоны автомобилей, скрипели тормоза, и пахло бензином. Софии стало страшновато; тротуаров не было, и ей приходилось идти по обочине дороги с согнутой рукой, чтобы чемодан не касался земли, она даже пожалела, что забрала его у профессора. Зато ее приемный отец весьма проворно двигался впереди.

Пройдя довольно приличное расстояние, они подошли к указателю, запрещавшему въезд. Начиная с этого места автомобили исчезли. София немного успокоилась. Остановившись на мгновение, она покрепче ухватилась за ручку чемодана, теперь уже без опаски можно было шагать дальше.

После нескольких сотен метров, пройденных по дороге, они оказались на открытой площадке, которая, вероятно, в прошлом служила местом для парковки. Теперь совершенно пустынная, она была покрыта ковром из сухих и подгнивших листьев. София, подняв вверх глаза, посмотрела направо и увидела впечатляющего вида скалу, поднимавшуюся на головокружительную высоту. Девочка вздрогнула. В этой картине было что-то жуткое.

Профессор посмотрел на нее совершенно невозмутимо:

— Сначала это место было открыто для движения. Но затем скала начала рушиться. Тогда муниципалитет принял решение закрыть дорогу и здесь начались спокойные времена.

София напряглась. И правда, довольно скоро они натолкнулись на первый указатель, предупреждавший о возможном камнепаде. И еще не раз путешественники встречали их на своем пути. София разглядывала скалу, высившуюся справа. Она была черной и гладкой глыбой и, казалось, несла в себе какую-то мистическую тайну. И это заставило Софию затаить дыхание.

Руки девочки уже заледенели от холода, когда они натолкнулись на странного вида зеленую решетку — это был турникет.

Заброшенного вида узкая дорога, заросшая папоротником и свисавшими сверху лианами, раскручивалась перед ними, как спираль, ведущая к самому центру леса. Слева между скрюченных вязов и дубов, свисавших над водой, проглядывало озеро, в то время как справа в лучах солнечного света темнела каменная стена, отбрасывавшая на тропу тревожные тени. В этих густых и темных зарослях было что-то первобытное и дикое. София вздрогнула. За тысячи лет до того, когда человек начал распоряжаться природой, леса, должно быть, выглядели именно так. Казалось, все растения и деревья враждебно реагируют на вторжение людей в их мир. И девочке померещилось, что за ней следят. Софии представлялось, что с минуты на минуту должно произойти что-то ужасное: падение камней или появление какого-нибудь невиданного зверя. Она отчетливо ощущала, что здесь, в самой глуши, и она и профессор оказались в руках темных сил; и если им удастся добраться до своей цели живыми и невредимыми, то только потому, что этот лес намеренно решил помиловать их.

Шлафен шел первым. Он то и дело перепрыгивал упавшие камни, его блестящие туфли сверкали, а трость едва касалась земли. Время от времени он с улыбкой, поправляя свои очки, поглядывал на девочку и шагал дальше.

Повсюду лежали стволы деревьев, поваленных во время обвалов или мощных ливней. Похоже, жизнь в этих местах была суровой даже для растений.

Вскоре изменились очертания озера. Если там, где путешественники вышли из автобуса, его берег был пологим и низким, то здесь грань между ним и сушей была обозначена крутым каменистым откосом, резко уходящим под воду. Водная гладь была ослепительно-ярко-голубой. Сквозь нее прямо у самой поверхности виднелись поднимавшиеся со дна розоватые водоросли, жаждавшие солнца.

София беспокойно оглядывалась по сторонам. Ее мало утешал голос профессора, рассказывавшего, что сам папа римский повелел построить здесь свою резиденцию, чтобы наслаждаться дикой красотой природы. Девочка просто кивала, отказываясь понимать, как и почему кому-то могло нравиться жить в таком мрачном месте.

После первого поворота картина снова изменилась. Тропа взбиралась вверх по крутому склону, а росшие здесь высокие и густые деревья образовывали некое подобие естественной галереи, погружая дорогу в полумрак.

— София, мне очень жаль, что я заставляю тебя идти так долго. Но, как видишь, другого способа добраться сюда нет, и даже если бы он был, я бы ни за что не воспользовался им. Нужно уважительно относиться к природе, особенно если она так прекрасна.

— Конечно, — заметила София тяжело дыша.

Она начинала догадываться, в чем заключается подвох. Отныне ей придется жить в уединенном месте, по меньшей мере таком же изолированном от мира, как и сиротский приют, посреди леса, в котором, кроме мрака, нет ничего сказочного, и к тому же с типом, который собирается использовать ее бог весть для какой работы. Из груди девочки вырвался слабый стон.

Как она ни старалась приподнимать свой чемодан, он волочился по земле, оставляя после себя борозду, и то и дело наталкивался на торчавшие на дороге камни. Когда, споткнувшись, она в конце концов упала ничком на землю, профессор сразу же опомнился. Он подпрыгнул, как горный козел.

— Я очень сожалею, я очень сожалею, — запричитал он с печальным выражением лица. — Я же просил тебя не забирать у меня твой чемодан!

Он нагнулся, чтобы помочь Софии встать. Когда девочка снова оказалась на ногах, он принялся отряхивать сухую листву с ее пальто, энергично похлопывая ладонью.

— Не стоит… я… — попыталась воспротивиться София, но это оказалось бесполезно.

Девочка покраснела: она не привыкла к такому близкому контакту. В приюте такого почти никогда не случалось, и, почувствовав на своей спине руки человека, который, по сути, был для нее совершенно незнакомым, она отчаянно смутилась. К счастью, это продлилось недолго. Удовлетворенный своей работой, профессор распрямился, а затем снова поправил очки. София подняла глаза и онемела на мгновение.

Вилла возникла перед ней совершенно неожиданно. Она стояла в окружении больших деревьев, одно из которых возвышалось прямо из крыши дома, отбрасывая на него тень своей густой кроной. По обеим сторонам входа стояли статуи двух огромных драконов с разинутой пастью, охраняющих жилище, построенное в превосходном стиле девятнадцатого века. Снаружи вилла была отделана деревом и покрашена серой краской, облупившейся в некоторых местах из-за высокой влажности, крыша состояла из плотно пригнанной друг к другу черепицы. Почти все зеленые ставни на окнах были закрыты. Впрочем, какой смысл открывать их: света было так мало, что даже в полдень из-за густой растительности внутри стояли сумерки.

Девочка вдруг вообразила, что этот дом не настоящий. Казалось, будто он попал сюда прямо из другой эпохи, София почувствовала себя разочарованной. Во-первых, дворец принцессы, который она ожидала увидеть, в действительности оказался заброшенным домом, затерянным где-то в небытии. И потом, он вызывал явную тревогу. Ну кто мог жить в таком странном месте? Кем в действительности был Георг Шлафен и почему он захотел взять ее к себе?

— Добро пожаловать, — произнес профессор, который, очевидно, не заметил замешательства девочки. Улыбаясь во весь рот, он остановился прямо напротив входной двери.

София медленно шагнула вперед. Вблизи дом выглядел еще более мрачно. Сбоку от двери имелась латунная кнопка, которая, по всей видимости, служила звонком, табличка над ней гласила: «Добро пожаловать», но девочка была совсем не в духе, чтобы по достоинству оценить это приветствие. Это показалось ей даже чем-то вроде издевки.

— Ну же, звони, — подтолкнул он девочку.

София боязливо протянула вперед палец. Едва прикоснувшись к металлической кнопке, она тут же услышала донесшийся изнутри дома перезвон множества колокольчиков. Дверь отворилась, на пороге появился напомаженный дворецкий и оглядел ее с головы до ног. Так же как и Шлафен, он имел вид человека по крайней мере из прошлого века: он был лысым, но при этом с пышными седыми усами. На нем был безупречный черный фрак с большими медными пуговицами и ослепительно-белоснежная рубашка. Его талия была опоясана длинной красной полотняной лентой. Внешне он сильно смахивал на статуи безупречных официантов, которые стоят иногда при входе в некоторые рестораны.

— Добро пожаловать, синьорина София, — сдержанно и с явно выраженным немецким акцентом произнес этот человек. — Добро пожаловать и вам, синьор, — добавил он, низко кланяясь.

— Довольно, довольно, Томас, — ответил профессор, махнув рукой. — София, проходи.

Он был сильно взволнован, девочка поняла это по его голосу. Он легонько подтолкнул Софию вперед, положив руку ей на спину, и девочке не удалось воспротивиться. Дворецкий посторонился, и прямо перед ней открылась прихожая, сплошь устеленная коврами и декорированная драпировкой. Массивная мебель из резного эбенового дерева занимала большую часть пространства, но больше всего девочку поразили расписные мраморные статуи драконов; они настолько поразили ее воображение, что она не могла вымолвить ни слова.

— Синьор, не желаете ли вы, чтобы я проводил синьорину? — услужливо поинтересовался Томас.

— Нет, Томас, спасибо, я сам это сделаю.

Профессор подвел Софию к двери, за которой открылась длинная анфилада темных комнат, заставленных стеллажами с книгами. Пол был застелен темно-красным ковром, а стены обиты тканью. Повсюду горели свечи, электричество явно отсутствовало, каждую комнату украшал большой камин. Царивший повсюду полумрак казался гнетущим еще и оттого, что расположение комнат было весьма необычным и даже хаотичным. Границы комнат были неправильными, коридоры узкими и извилистыми, в то время как висевшие на стенах зеркала увеличивали каждое помещение до бесконечности, создавая впечатление лабиринта. Темный цвет мебели и неестественная витиеватость узоров вовсе не смягчали тягостную атмосферу дома, а насыщенный, с фруктовым привкусом запах свечей, наполнявший каждый уголок, очень сильно напоминал Софии запах ладана часовни приюта. У девочки закружилась голова.

— А это мой кабинет. Завтра я расскажу тебе, чем ты там будешь заниматься. О, а это музыкальный зал. Тебе нравится Бах? Я его обожаю, божественная музыка… А это столовая. Красиво, не так ли? Ну и конечно, библиотека.

На этот раз София, которая вплоть до сего момента переходила из зала в зал, лишь смущенно кивая, застыла на месте. Они оказались в помещении пятиугольной формы, вдоль стен которого стояли деревянные книжные шкафы, возвышавшиеся до самого потолка. Центр каждого шкафа украшали искусно вырезанные головы драконов. Софию они пугали и удивительным образом притягивали. Здесь было великое множество книг разной формы и содержания: старинные, с тяжелыми металлическими накладками, современные в картонных переплетах, скрепленные застежками или резинками, маленькие и истертые. Это было просто невероятно. Впервые с того момента, как девочка переступила порог этого дома, она не испытывала ни страха, ни робости.

«Человек, который так любит книги, не может быть плохим», — подумала она.

Но, наверное, самым впечатляющим было дерево. София не ошиблась, увидев его еще издали. Оно росло как раз посреди комнаты, прямо из пола, и карабкалось вверх, исчезая где-то за крышей. Огромный древний дуб, казалось, рос прямо из фундамента. Вокруг него вилась винтовая лестница, которая также вела наверх.

— Что ж, хорошо, — с удовлетворением заметил профессор, а затем посмотрел на Софию. — Тебе нравится?

Девочка кивнула, натянуто улыбаясь. Эта комната действительно восхищала ее, но она все еще была слишком подавлена самой атмосферой виллы.

— Дом как раз и был построен вокруг этого дуба. Он так прекрасен, что рубить его мне показалось грешно. — Профессор сказал это с такой простотой, будто говорил о самых естественных в мире вещах. — Твоя комната наверху, — добавил он.

Мужчина поставил ногу на первую ступеньку лестницы, обвивавшей дуб, и протянул Софии руку.

Конец ознакомительного фрагмента.