Неточные совпадения
Долина реки Литянгоу какая-то странная — не то поперечная, не то продольная. Местами она расширяется до 1,5 км, местами суживается до 200 м.
В нижней части долины есть много полян, засоренных камнями и непригодных для земледелия. Здесь часто встречаются
горы и кое-где есть негустые лиственные леса. Чем выше
подниматься по долине, тем чаще начинают мелькать темные силуэты хвойных деревьев, которые мало-помалу становятся преобладающими.
Утром Н.А. Десулави хотел было
подняться на
гору Хунтами для сбора растений около гольцов, но это ему не удалось. Вершина
горы была окутана туманом, а
в 2 часа дня опять пошел дождь, мелкий и частый. Днем мы успели как следует обсушиться, оправить палатки и хорошо выспаться.
Ночью, перед рассветом, меня разбудил караульный и доложил, что на небе видна «звезда с хвостом». Спать мне не хотелось, и потому я охотно оделся и вышел из палатки. Чуть светало. Ночной туман исчез, и только на вершине
горы Железняк держалось белое облачко. Прилив был
в полном разгаре. Вода
в море
поднялась и затопила значительную часть берега. До восхода солнца было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть. На востоке, низко над горизонтом, была видна комета. Она имела длинный хвост.
По наблюдениям староверов, если на западе
в горах небо чистое — погода будет тихая, но если с утра там
поднимаются кучевые облака — это верный признак сильного северо-западного ветра.
Первая сопка, на которую мы
поднялись, имела высоту 900 м. Отдохнув немного на ее вершине, мы пошли дальше. Вторая
гора почти такой же величины, но вследствие того, что перед нею мы спустились
в седловину, она показалась гораздо выше. На третьей вершине барометр показал 1016 м.
Скоро нам опять пришлось лезть
в воду. Сегодня она показалась мне особенно холодной. Выйдя на противоположный берег, мы долго не могли согреться. Но вот солнышко
поднялось из-за
гор и под его живительными лучами начал согреваться озябший воздух.
Точно сговорившись, мы сделали
в воздух два выстрела, затем бросились к огню и стали бросать
в него водоросли. От костра
поднялся белый дым. «Грозный» издал несколько пронзительных свистков и повернул
в нашу сторону. Нас заметили… Сразу точно
гора свалилась с плеч. Мы оба повеселели.
Пурга
в горах — обычное явление, если вслед за свежевыпавшим снегом
поднимается ветер. Признаки этого ветра уже налицо: тучи быстро бежали к востоку; они стали тоньше, прозрачнее, и уже можно было указать место, где находится солнце.
Когда мы выступили
в путь, солнышко только всходило. Светлое и лучезарное, оно
поднялось из-за леса и яркими лучами осветило вершины
гор, покрытые снегом.
С полчаса посидел я у огня. Беспокойство мое исчезло. Я пошел
в палатку, завернулся
в одеяло, уснул, а утром проснулся лишь тогда, когда все уже собирались
в дорогу. Солнце только что
поднялось из-за горизонта и посылало лучи свои к вершинам
гор.
Исполнив «дружескую обязанность», Райский медленно, почти бессознательно шел по переулку,
поднимаясь в гору и тупо глядя на крапиву в канаве, на пасущуюся корову на пригорке, на роющуюся около плетня свинью, на пустой, длинный забор. Оборотившись назад, к домику Козлова, он увидел, что Ульяна Андреевна стоит еще у окна и машет ему платком.
Спустились к Театральной площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую.
Поднялись в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала карета на высоких рессорах, с гербом на дверцах. В ней сидела седая дама. На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с баками, в цилиндре с позументом и в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади кареты, на запятках, стояли два бритых лакея в длинных ливреях, тоже в цилиндрах и с галунами.
Неточные совпадения
Она как будто очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться на той высоте, на которую она хотела
подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого мира
горя, болезней, умирающих,
в котором она жила; ей мучительны показались те усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось на свежий воздух,
в Россию,
в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли с детьми.
Вслед за доктором приехала Долли. Она знала, что
в этот день должен быть консилиум, и, несмотря на то, что недавно
поднялась от родов (она родила девочку
в конце зимы), несмотря на то, что у ней было много своего
горя и забот, она, оставив грудного ребенка и заболевшую девочку, заехала узнать об участи Кити, которая решалась нынче.
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним, ходя под
гору по лощине и на
гору под самую опушку леса. Солнце зашло за лес. Роса уже пала, и косцы только на горке были на солнце, а
в низу, по которому
поднимался пар, и на той стороне шли
в свежей, росистой тени. Работа кипела.
Мы тронулись
в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все
поднималась и наконец пропадала
в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала
в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Когда дорога понеслась узким оврагом
в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам
в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз,
в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами
в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда
поднялась потом дорога на
гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались
в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?