С левой стороны Кусун принимает в себя: Ионю 1-ю, Ионю 2-ю (
она же Бохте), Ионю 3-ю, Олосо, Болуня, Буй, Хазасо, Фугу, Бягаму, Сололи, Бяя, Чигали, Че (с притоком Холонку), Цзаву 1-ю, Цзаву 2-ю, Цзаву 3-ю и Цзаву 4-ю.
Неточные совпадения
Не более как через минуту он поймал одну рыбину, вытащил
ее на берег и тут
же принялся есть.
Я не прерывал его. Тогда он рассказал мне, что прошлой ночью он видел тяжелый сон: он видел старую, развалившуюся юрту и в
ней свою семью в страшной бедности. Жена и дети зябли от холода и были голодны. Они просили его принести им дрова и прислать теплой одежды, обуви, какой-нибудь еды и спичек. То, что он сжигал, он посылал в загробный мир своим родным, которые, по представлению Дерсу, на том свете жили так
же, как и на этом.
Отлетев немного,
она сейчас
же спустилась в осоку, и после, сколько ни искал
ее, не мог уже найти вторично.
Тут
же из зарослей поднимала свою красивую головку пышная ятрышниковая любка, а рядом с
нею — ядовитая чемерица, которую легко узнать по плойчатым грубым листьям и шапке белых цветов, теперь уже побуревших и засохших.
Замечено, что для отправления естественной надобности выдра выходит из воды постоянно на одно и то
же место, хотя бы для этого
ей пришлось проплыть значительное расстояние.
Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все время кружила:
она переходила то на один берег реки, то на другой. Долина становилась все у
же и у
же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3 ручья стекались в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
Отроги хребта, сильно размытые и прорезанные горными ключами, казались сопками, разобщенными друг от друга. Дальше за ними виднелся гребень водораздела; точно высокой стеной окаймлял он истоки Такунчи. Природа словно хотела резко отграничить здесь прибрежный район от бассейна Имана. В том
же месте, где соединялись 3 ручья, была небольшая полянка, и на
ней стояла маленькая фанзочка, крытая корьем и сухой травой.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и
она стала падать в воду. В это время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас
же начало отклонять ель к порогу,
она стала описывать кривую от середины реки к берегу, и в тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на берег.
Едва
она минует, сейчас
же он начинает шутить.
Долина последней речки непропорционально широка, в особенности в верхней части. Горы с левой стороны так размыты, что можно совершенно незаметно перейти в соседнюю с
ней реку Кулумбе. Здесь я наблюдал такие
же каменные россыпи, как и на реке Аохобе. Воронки среди них, диаметром около 2 м и глубиной 1,5 м, служат водоприемниками. Через них вода уходит в землю и вновь появляется на поверхности около устья.
Внутреннее устройство
ее такое
же, как и в китайских фанзах.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки
ее находятся там
же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина
ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
Первая сопка, на которую мы поднялись, имела высоту 900 м. Отдохнув немного на
ее вершине, мы пошли дальше. Вторая гора почти такой
же величины, но вследствие того, что перед
нею мы спустились в седловину,
она показалась гораздо выше. На третьей вершине барометр показал 1016 м.
Течет
она по кривой так
же, как и Амагу, но только в другую сторону, а именно к югу и юго-востоку.
Хребет Карту сразу пропадал, и вместо него опять появлялась паутина, и опять
она начинала увеличиваться, приобретая в то
же время быстрое вращательное движение.
Кажется, движение
ей так
же необходимо, как вода, пища и воздух.
Сразу с бивака начался подъем. С первого
же перевала мы увидели долину реки Пия; за
нею высился другой горный хребет с гольцами, потом третий, покрытый снегом. За ними, вероятно, должна быть река Нахтоху.
Река Нахтоху (по-удэгейски Накту или Нактана), названная топографами рекой Лебедева, такой
же величины, как и река Холонку, и также имеет истоки в горах Сихотэ-Алиня, который называется здесь Кунка-Киамани. В верхней половине своего течения
она состоит из двух рек: Нунгини и Дагды. Обе они сливаются на половине пути между морем и Сихотэ-Алинем. С правой стороны в Нахтоху впадают две реки: Амукты и Хагдыги.
Виновный, стоя с непокрытой головой, выслушал свой приговор и обещал на другой
же день уйти из долины, чтобы никогда в
нее более не возвращаться.
Она отлично изучила нрав своей жертвы, знает излюбленные пути
ее и повадки; например,
она хорошо знает, что по глубокому снегу кабарга бегает все по одному и тому
же кругу, чтобы не протаптывать новой дороги.
В это время солнце только что скрылось за горизонтом. От гор к востоку потянулись длинные тени. Еще не успевшая замерзнуть вода в реке блестела как зеркало; в
ней отражались кусты и прибрежные деревья. Казалось, что там, внизу, под водой, был такой
же мир, как и здесь, и такое
же светлое небо…
Они сейчас
же окрестили
ее по-своему: «мафа» (медведь).
Река Кусун длиной около 100 км. Начало
она берет с Сихотэ-Алиня и течет по кривой к северо-востоку. По характеру Кусун такая
же быстрая и порожистая река, как и Такема.
Истоки
ее находятся там
же, где и истоки рек Кудяхе и Найны.
Неточные совпадения
Городничий. Куда! куда!.. Рехнулась, матушка! Не извольте гневаться, ваше превосходительство:
она немного с придурью, такова
же была и мать
ее.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то
же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с
нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Люлюков. Имею честь поздравить, Анна Андреевна! (Подходит к ручке и потом, обратившись к зрителям, щелкает языком с видом удальства.)Марья Антоновна! Имею честь поздравить. (Подходит к
ее ручке и обращается к зрителям с тем
же удальством.)
Служивого задергало. // Опершись на Устиньюшку, // Он поднял ногу левую // И стал
ее раскачивать, // Как гирю на весу; // Проделал то
же с правою, // Ругнулся: «Жизнь проклятая!» — // И вдруг на обе стал.
Вахлачков я выучу петь
ее — не всё
же им // Петь свою «Голодную»…