Неточные совпадения
Мы уселись у костра и стали разговаривать. Наступила ночь. Туман, лежавший доселе на поверхности воды, поднялся кверху и превратился в тучи. Раза два принимался накрапывать дождь. Вокруг нашего костра
было темно —
ничего не видно. Слышно
было, как ветер трепал кусты и деревья, как неистовствовало море и лаяли в селении собаки.
Стрелок объяснил мне, что надо идти по тропе до тех пор, пока справа я
не увижу свет. Это и
есть огонь Дерсу. Шагов триста я прошел в указанном направлении и
ничего не увидел. Я хотел уже
было повернуть назад, как вдруг сквозь туман в стороне действительно заметил отблеск костра.
Не успел я отойти от тропы и пятидесяти шагов, как туман вдруг рассеялся.
Здесь мы расстались с П.П. Бордаковым. Он тоже решил возвратиться в Джигит с намерением догнать Н.А. Десулави и с ним доехать до Владивостока. Жаль мне
было терять хорошего товарища, но
ничего не поделаешь. Мы расстались искренними друзьями. На другой день П.П. Бордаков отправился обратно, а еще через сутки (3 августа) снялся с якоря и я со своим отрядом.
Проснулся я в 8 часов утра. По-прежнему моросило. Дерсу ходил на разведку, но
ничего не нашел. Животное, подходившее ночью к нашему биваку, после выстрела бросилось назад через реку. Если бы на отмели
был песок, можно
было бы увидеть его следы. Теперь остались для нас только одни предположения. Если это
был не лось,
не изюбр и
не медведь, то, вероятно, тигр.
Странно устроен человек… Бивак этот
ничем не отличался от других биваков. Та к же он
был под открытым небом, так же около односкатной палатки горел костер, так же кругом
было мокро и сыро, но тем
не менее все чувствовали себя так, как будто вернулись домой.
Скоро проснулись остальные люди и принялись рассуждать о том, что предвещает эта небесная странница. Решили, что Земля обязана ей своим недавним наводнением, а Чжан Бао сказал, что в той стороне, куда направляется комета,
будет война. Видя, что Дерсу
ничего не говорит, я спросил его, что думает он об этом явлении.
Кругом
было темно. Вода в реке казалась бездонной пропастью. В ней отражались звезды. Там, наверху, они
были неподвижны, а внизу плыли с водой, дрожали и вдруг вновь появлялись на прежнем месте. Мне
было особенно приятно, что ни с кем
ничего не случилось. С этими радостными мыслями я задремал.
Наши новые знакомые по внешнему виду мало чем отличались от уссурийских туземцев. Они показались мне как будто немного ниже ростом и шире в костях. Кроме того, они более подвижны и более экспансивны. Говорили они по-китайски и затем на каком-то наречии, составляющем смесь солонского языка с гольдским. Одежда их тоже
ничем не отличалась от удэгейской, разве только меньше
было пестроты и орнаментов.
Когда намеченный маршрут близится к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь. В сущности, дойдя до моря, мы
ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь реке в горы; так же
будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать дрова на ночь; но все же в конце намеченного маршрута всегда
есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
Я стал направлять его взгляд рукой по линии выдающихся и заметных предметов, но, как я ни старался, он
ничего не видел. Дерсу тихонько поднял ружье, еще раз внимательно всмотрелся в то место, где
было животное, выпалил и — промахнулся. Звук выстрела широко прокатился по всему лесу и замер в отдалении. Испуганная кабарга шарахнулась в сторону и скрылась в чаще.
—
Ничего, — сказал я ему, —
не бойся. Ты мне много помогал, много раз выручал меня из беды. Я у тебя в долгу. Ты всегда найдешь у меня крышу и кусок хлеба.
Будем жить вместе.
17-го утром мы распрощались с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море с надеждой,
не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море
было пустынно. Ветер дул с материка, и потому у берега
было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо
было возвращаться назад, но больше
ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Впрочем, обе дамы нельзя сказать чтобы имели в своей натуре потребность наносить неприятность, и вообще в характерах их
ничего не было злого, а так, нечувствительно, в разговоре рождалось само собою маленькое желание кольнуть друг друга; просто одна другой из небольшого наслаждения при случае всунет иное живое словцо: вот, мол, тебе! на, возьми, съешь!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я
ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора,
ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше
ничего нет?
Анна Андреевна. Да, конечно… и об тебе
было, я
ничего этого
не отвергаю.
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще
ничего не готово. Простова блюда вы
не будете кушать, а вот как барин ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно
есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику,
ничего, если
не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!