Неточные совпадения
По мере приближения к водоразделу угрюмее
становился лес и
больше попадалось звериных следов; тропа
стала часто прерываться и переходить то на одну, то на другую сторону реки, наконец
мы потеряли ее совсем.
В то время когда
мы сидели у костра и пили чай, из-за горы вдруг показался орлан белохвостый. Описав
большой круг, он ловко, с налета, уселся на сухоствольной лиственнице и
стал оглядываться. Захаров выстрелил в него и промахнулся. Испуганная птица торопливо снялась с места и полетела к лесу.
Этот день
мы употребили на переход к знакомой
нам грибной фанзе около озера Благодати. Опять
нам пришлось мучиться в болотах, которые после дождей
стали еще непроходимее. Чтобы миновать их,
мы сделали
большой обход, но и это не помогло.
Мы рубили деревья, кусты, устраивали гати, и все-таки наши вьючные животные вязли на каждом шагу чуть не по брюхо.
Большого труда стоило
нам перейти через зыбуны и только к сумеркам удалось выбраться на твердую почву.
В 4 часа дня
мы стали высматривать место для бивака. Здесь река делала
большой изгиб. Наш берег был пологий, а противоположный — обрывистый. Тут
мы и остановились. Стрелки принялись ставить палатки, а Дерсу взял котелок и пошел за водой. Через минуту он возвратился, крайне недовольный.
Надо было во что бы то ни
стало пройти «щеки», иначе, если
станет прибывать вода в реке,
мы будем вынуждены совершить
большой обход через скалистые сопки Онку и Джугдыни, что по-удэгейски значит «Чертово жилище».
Мы пошли влево и
стали взбираться на хребет, который здесь описывает
большую дугу, охватывая со всех сторон истоки реки Горелой (Угрюмая огибает его с запада).
По мере того как
мы подвигались книзу, ручей
становился многоводнее. Справа и слева в него впадали такие же ручьи, и скоро наш ручей
стал довольно
большой горной речкой. Вода с шумом стремилась по камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто в долине царит полная тишина.
День кончился, и в воздухе
стало холодать. Тогда я предложил своему спутнику остановиться. В одном месте между утесами был плоский берег, куда водой нанесло много плавника.
Мы взобрались на него и первым делом развели
большой костер, а затем принялись готовить ужин.
Потом
мы пошли к берегу и отворотили один камень. Из-под него выбежало множество мелких крабов. Они бросились врассыпную и проворно спрятались под другие камни.
Мы стали ловить их руками и скоро собрали десятка два. Тут же
мы нашли еще двух протомоллюсков и около сотни раковин береговичков. После этого
мы выбрали место для бивака и развели
большой огонь. Протомоллюсков и береговичков
мы съели сырыми, а крабов сварили. Правда, это дало
нам немного, но все же первые приступы голода были утолены.
Чем ближе
мы подвигались к перевалу, тем
больше становилось наледей. Такие места видны издали по поднимающимся от них испарениям. Чтобы обойти наледи, надо взбираться на косогоры. На это приходится тратить много сил и времени. Особенно надо остерегаться, чтобы не промочить ног. В этих случаях незаменимой является удэгейская обувь из рысьей кожи, сшитая жильными нитками.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды
стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась на востоке. Ветер
стал быстро стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу пошли к кустам. По следам они установили, что мимо
нас прошло девять кабанов и что тигр был
большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал на собак, когда костер совсем угас.
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что
мы смеемся над его оплошностью, и
стал говорить о том, что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и
больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
Неточные совпадения
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и я знаю, что чем
больше он с тобой жил, тем выше ты для него
становилась. Ведь
мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— Ах, эти мне сельские хозяева! — шутливо сказал Степан Аркадьич. — Этот ваш тон презрения к нашему брату городским!… А как дело сделать, так
мы лучше всегда сделаем. Поверь, что я всё расчел, — сказал он, — и лес очень выгодно продан, так что я боюсь, как бы тот не отказался даже. Ведь это не обидной лес, — сказал Степан Аркадьич, желая словом обидной совсем убедить Левина в несправедливости его сомнений, — а дровяной
больше. И
станет не
больше тридцати сажен на десятину, а он дал мне по двести рублей.
—
Мы с ним
большие друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у
нас были, — сказала она с виноватою и вместе доверчивою улыбкой, у Долли дети все были в скарлатине, и он зашел к ней как-то. И можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко
стало ее, что он остался и
стал помогать ей ходить за детьми. Да; и три недели прожил у них в доме и как нянька ходил за детьми.
Я стоял против нее.
Мы долго молчали; ее
большие глаза, исполненные неизъяснимой грусти, казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду; ее бледные губы напрасно старались улыбнуться; ее нежные руки, сложенные на коленах, были так худы и прозрачны, что мне
стало жаль ее.
Но
мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две
большие части впереди — это не безделица.