После обеда все, которым предстояла дорога,
легли отдыхать и спали крепко и долгим сном, как будто чуя, что, может, последний сон доведется им вкусить на такой свободе.
На третий день Татьяна Марковна ушла, не видали как, из дома. Райский не выдержал двух бессонных ночей и
лег отдохнуть, поручив разбудить себя, когда она выйдет из дому.
Но была ли это вполне тогдашняя беседа, или он присовокупил к ней в записке своей и из прежних бесед с учителем своим, этого уже я не могу решить, к тому же вся речь старца в записке этой ведется как бы беспрерывно, словно как бы он излагал жизнь свою в виде повести, обращаясь к друзьям своим, тогда как, без сомнения, по последовавшим рассказам, на деле происходило несколько иначе, ибо велась беседа в тот вечер общая, и хотя гости хозяина своего мало перебивали, но все же говорили и от себя, вмешиваясь в разговор, может быть, даже и от себя поведали и рассказали что-либо, к тому же и беспрерывности такой в повествовании сем быть не могло, ибо старец иногда задыхался, терял голос и даже
ложился отдохнуть на постель свою, хотя и не засыпал, а гости не покидали мест своих.
В 11 часов утра мы сделали большой привал около реки Люганки. После обеда люди
легли отдыхать, а я пошел побродить по берегу. Куда я ни обращал свой взор, я всюду видел только траву и болото. Далеко на западе чуть-чуть виднелись туманные горы. По безлесным равнинам кое-где, как оазисы, темнели пятна мелкой кустарниковой поросли.
Неточные совпадения
— Что? верно,
отдохнуть пришли, мой голубчик?
ложитесь.
Самгин отошел от окна,
лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он
отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Потом часам к шести сходились обедать во второй раз, так что отец Аввакум недоумевал, после которого обеда надо было
лечь «
отдохнуть».
Мы дошли до какого-то вала и воротились по тропинке, проложенной по берегу прямо к озерку. Там купались наши, точно в купальне, под сводом зелени. На берегу мы застали живописную суету: варили кушанье в котлах, в палатке накрывали… на пол, за неимением стола. Собеседники сидели и лежали. Я ушел в другую палатку, разбитую для магнитных наблюдений, и
лег на единственную бывшую на всем острове кушетку, и
отдохнул в тени. Иногда врывался свежий ветер и проникал под тент, принося прохладу.
Перед нами высилась еще одна высокая гора. Надо было ее «взять» во что бы то ни стало. На все окрестные горы
легла вечерняя тень, только одна эта сопка еще была озарена солнечными лучами. Последний подъем был очень труден. Раза 3 мы садились и
отдыхали, потом опять поднимались и через силу карабкались вверх.