Неточные совпадения
— Как же, как же! — отвечал старовер. — Я давно знаю Дерсу. Он
был молодым, когда мы вместе
с ним ходили на
охоту. Жили мы в то время на Даубихе, в деревне Петропавловке, а на
охоту ходили на Улахе, бывали на Фудзине и на Ното.
Утром 25 сентября мы распрощались
с Такемой и пошли далее на север. Я звал Чан Лина
с собой, но он отказался. Приближалось время соболевания; ему надо
было приготовить сетку, инструменты и вообще собраться на
охоту на всю зиму. Я подарил ему маленькую берданку, и мы расстались друзьями [В 1925 году Чан Лин трагически погиб там же, на реке Такеме, в местности Илимо.].
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот человек
был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел в руках палку, топор, сетку для ловли соболей и, судя по походке,
был молодой человек. Из того, что он шел напрямик по лесу, игнорируя заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался
с охоты и, вероятно, направляется к своему биваку. Посоветовавшись, мы решили идти по его следам, тем более что они шли в желательном для нас направлении.
Лес кончился, и опять потянулась сплошная гарь. Та к прошли мы
с час. Вдруг Дерсу остановился и сказал, что пахнет дымом. Действительно, минут через 10 мы спустились к реке и тут увидели балаган и около него костер. Когда мы
были от балагана в 100 шагах, из него выскочил человек
с ружьем в руках. Это
был удэгеец Янсели
с реки Нахтоху. Он только что пришел
с охоты и готовил себе обед. Котомка его лежала на земле, и к ней
были прислонены палка, ружье и топор.
Стрелки стали ставить палатки, а я
с Дерсу пошел на
охоту в надежде, не удастся ли где-нибудь подстрелить сохатого. Недалеко от бивака я увидел трех рябчиков. Они ходили по снегу и мало обращали на меня внимания. Я хотел
было стрелять, но Дерсу остановил меня.
В сумерки возвратились
с охоты два юноши-удэгейца и сообщили, что недалеко от стойбища они нашли след кабанов и завтра намерены устроить на них облаву.
Охота обещала
быть интересной, и я решил пойти вместе
с ними.
Около устья реки Давасигчи
было удэгейское стойбище, состоящее из четырех юрт. Мужчины все
были на
охоте, дома остались только женщины и дети. Я рассчитывал сменить тут проводников и нанять других, но из-за отсутствия мужчин это оказалось невозможным. К моей радости, лаохозенские удэгейцы согласились идти
с нами дальше.
В юрте
была молодая женщина
с двумя малыми детьми; муж ее тоже
был на
охоте.
Неточные совпадения
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается //
С охоты. Я к нему: // «Не выдай!
Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! // Иди домой, Федот!»
Охота есть — работаю, // Не то — валяюсь
с бабою, // Не то — иду в кабак!»
Но Прыщ
был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак,
с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на
охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
Получив письмо Свияжского
с приглашением на
охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на него Свияжского
есть только его ни на чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же жизнь Свияжских
была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин,
был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия.
Были и рысаки, и блины, и медвежьи
охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи
с русским битьем посуды. И принц
с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы
с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?