Неточные совпадения
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо
было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил
на реку Кулему и один раз
на север по побережью моря.
Я чрезвычайно обрадовался, когда услышал, что он хочет идти со мной
на север. Это
было вдвойне выгодно. Во-первых, потому, что он хорошо знал географию прибрежного района; во-вторых, его авторитет среди китайцев и влияние
на туземцев значительно способствовали выполнению моих заданий.
Вечером, сидя у жаровни с угольями, я
пил чай с солеными лепешками и расспрашивал старика о путях, ведущих
на север.
Поднявшись
на хребет, мы повернули
на север и некоторое время шли по его гребню. Теперь слева от нас
была лесистая долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху
было видно далеко во все стороны.
На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река;
на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня;
на севере тоже тянулись горные хребты;
на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина
была величественная и суровая.
Утром 25 сентября мы распрощались с Такемой и пошли далее
на север. Я звал Чан Лина с собой, но он отказался. Приближалось время соболевания; ему надо
было приготовить сетку, инструменты и вообще собраться
на охоту
на всю зиму. Я подарил ему маленькую берданку, и мы расстались друзьями [В 1925 году Чан Лин трагически погиб там же,
на реке Такеме, в местности Илимо.].
От реки Кулумбе
на север до реки Найны горные породы располагаются следующим образом: сперва идет андезит со столбчатым, несколько веерообразным распадением, дальше
будут дацит с тридимитом и кремнистые сланцы.
27 сентября
было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной
на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых
будет сказано ниже. Сначала Найна течет с
севера на юг, потом поворачивает к юго-востоку и последние 10 км течет к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо
на запад идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Следующие три дня
были дневки. Мы отдыхали и собирались с силами. Каждый день я ходил к морю и осматривал ближайшие окрестности. Река Амагу (по-удэгейски Амули, а по-китайски Амагоу) образуется из слияния трех рек: самой Амагу, Квандагоу, по которой мы прошли, и Кудя-хе, впадающей в Амагу тоже с правой стороны, немного выше Квандагоу. Поэтому когда смотришь со стороны моря, то невольно принимаешь Кудя-хе за главную реку, которая
на самом деле течет с
севера, и потому долины ее из-за гор не видно.
Часов в 12 дня мы
были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась
на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным
на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы
на Амагу.
На заводях Кусуна мы застали старого лодочника маньчжура Хей-ба-тоу, что в переводе значит «морской старшина». Это
был опытный мореход, плавающий вдоль берегов Уссурийского края с малых лет. Отец его занимался морскими промыслами и с детства приучил сына к морю. Раньше он плавал у берегов Южно-Уссурийского края, но в последние годы под давлением русских перекочевал
на север.
На реке Кузнецова мы распрощались с солоном. Он возвратился к себе
на реку Тахобе, а мы пошли дальше
на север. Хей-ба-тоу
было приказано следовать вдоль берега моря и дожидаться нас в устье реки Холонку.
Это
было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду, по одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к
северу,
на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них
было так далеко и они
были так бедны, что рассчитывать
на приют у них всего отряда нечего
было и думать.
После Кумуху в последовательном порядке идет опять ряд мелких горных речек с удэгейскими названиями: Сюэн (по-русски Сваин,
на картах — река Бабкова), потом Омосо, Илянту и Яктыга. В истоках Омосо
есть гора с голой вершиной, которая поэтому и названа Голой. Другая гора, Высокая, находится недалеко от моря, между реками Омосо и Илянту. Участок берега моря от реки Кумуху к
северу до мыса Сосунова занят выходами гранитов, гнейсов и сиенитов.
Неточные совпадения
Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко
на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря.
Все дома окрашены светло-серою краской, и хотя в натуре одна сторона улицы всегда обращена
на север или восток, а другая
на юг или запад, но даже и это упущено
было из вида, а предполагалось, что и солнце и луна все стороны освещают одинаково и в одно и то же время дня и ночи.
Так думал молодой повеса, // Летя в пыли
на почтовых, // Всевышней волею Зевеса // Наследник всех своих родных. — // Друзья Людмилы и Руслана! // С героем моего романа // Без предисловий, сей же час // Позвольте познакомить вас: // Онегин, добрый мой приятель, // Родился
на брегах Невы, // Где, может
быть, родились вы // Или блистали, мой читатель; // Там некогда гулял и я: // Но вреден
север для меня.
Было еще не поздно, только что зашло солнце и не погасли красноватые отсветы
на главах церквей. С
севера надвигалась туча,
был слышен гром, как будто по железным крышам домов мягкими лапами лениво ходил медведь.
В этой гряде
было два входа
на рейд, один узкий с
севера, другой еще уже — с юга.