Неточные совпадения
От фанзочки сразу начался подъем на Сихотэ-Алинь, сначала пологий, а потом все круче и круче. На восточном склоне хребта растет хвойно-смешанный лес; главную массу его составляют кедр,
ель, пихта, лиственница, клен и береза с мохнатой желтой
корой. Травяная растительность состоит из папоротников, чемерицы, ландышей, царского скипетра, трилистника, заячьей кислицы и различных мелких осок.
Вода в горных ручьях
была еще в движении, но по замирающему шуму
было уже заметно, что скоро и она должна
будет покрыться ледяной
корой и совсем замолкнуть. Там, где из расщелин в камнях сочилась вода и где раньше ее не
было видно, теперь образовались большие ледяные натеки; они постоянно увеличивались в размерах и казались замерзшими водопадами.
Здесь в изобилии росли кедр и тополь, там и сям виднелись буро-серые ветки кустарникового клена с сухими розоватыми плодами, а рядом с ним — амурская сирень, которую теперь можно
было узнать только по пучкам засохших плодов на вершинах голых ветвей с темно-серой
корой.
Западный склон Сихотэ-Алиня пологий, но круче, чем в истоках Арму. За перевалом сразу начинается лес, состоящий из
ели, пихты и лиственницы. По берегам речек растут береза с желтой мохнатой
корой, горный клен и ольха.
Между тем, как народ неразвитый //
Ел кору и молчал как убитый, // Мы сердечно болели о нем, // Мы взывали: «Даруйте свободу // Угнетенному нами народу, // Мы прошедшее сами клянем!
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная
кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Но когда дошли до того, что ободрали на лепешки
кору с последней сосны, когда не стало ни жен, ни дев и нечем
было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум.
В конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что
было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой
была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не
было; пробовали, не
будет ли лучше с толченой сосновой
корой, но и тут настоящей сытости не добились.
И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию
была покрыта снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяной
корою, то с пеною прыгая по черным камням.
Животный ли инстинкт это? или слабый крик души, заглушенной тяжелым гнетом подлых страстей, еще пробивающийся сквозь деревенеющую
кору мерзостей, еще вопиющий: «Брат, спаси!» Не
было четвертого, которому бы тяжелей всего
была погибающая душа его брата.