Неточные совпадения
Долина реки Литянгоу какая-то странная — не то поперечная, не то продольная. Местами она расширяется до 1,5 км, местами суживается до 200 м.
В нижней
части долины есть много полян, засоренных камнями и непригодных для земледелия. Здесь часто встречаются горы и кое-где есть негустые лиственные
леса. Чем выше подниматься по долине, тем
чаще начинают мелькать темные силуэты хвойных деревьев, которые мало-помалу становятся преобладающими.
От устья Билимбе до Конора — 12 км по прямой линии.
В этот день, несмотря на хорошую погоду, нам удалось пройти немного. На бивак мы стали около небольшой речки Сюригчи. Нижняя
часть ее заболочена, а верхняя покрыта гарью. Здесь был когда-то хороший
лес. Недавнее наводнение размывало оба берега речки.
Сквозь
чащу леса я видел, что он бросил шест, стал на край плота и
в тот момент, когда плот проносился мимо тополя, он, как кошка, прыгнул на сук и ухватился за него руками.
Наконец узкая и скалистая
часть долины была пройдена. Горы как будто стали отходить
в стороны. Я обрадовался, полагая, что море недалеко, но Дерсу указал на какую-то птицу, которая, по его словам, живет только
в глухих
лесах, вдали от моря.
В справедливости его доводов я сейчас же убедился. Опять пошли броды, и чем дальше, тем глубже. Раза два мы разжигали костры, главным образом для того, чтобы погреться.
Удэгейцы
в лодках поднимаются до реки Тагды; дальше движение вверх по Кумуху возможно только по льду реки на нартах.
В средней
части ее,
в особенности с левой стороны, между реками Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели
леса по хребтам и сохранились только
в долинах.
С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Средняя суточная температура понизилась до 6,3°С, и дни заметно сократились. На ночь для защиты от ветра нужно было забираться
в самую
чащу леса. Для того чтобы заготовить дрова, приходилось рано становиться на биваки. Поэтому за день удавалось пройти мало, и на маршрут, который летом можно было сделать
в сутки, теперь приходилось тратить времени вдвое больше.
Я стал направлять его взгляд рукой по линии выдающихся и заметных предметов, но, как я ни старался, он ничего не видел. Дерсу тихонько поднял ружье, еще раз внимательно всмотрелся
в то место, где было животное, выпалил и — промахнулся. Звук выстрела широко прокатился по всему
лесу и замер
в отдалении. Испуганная кабарга шарахнулась
в сторону и скрылась
в чаще.
Рыжие сойки, крикливые летом и молчаливые зимой, тоже забились
в самую
чащу леса.
Следующие четыре дня (с 9 по 12 декабря) мы употребили на переход по реке Уленгоу. Река эта берет начало с Сихотэ-Алиня и течет сначала к юго-востоку, потом к югу, километров 30 опять на юго-восток и последние 5 км снова на юг.
В средней
части Уленгоу разбивается на множество мелких ручьев, теряющихся
в лесу среди камней и бурелома. Вследствие из года
в год не прекращающихся пожаров
лес на горах совершенно уничтожен. Он сохранился только по обоим берегам реки и на островах между протоками.
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая густым
лесом.
В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся небольшой конической сопкой. По обеим сторонам седловины были густые заросли кедровника и еще какого-то кустарника с неопавшей сухой листвой. Мы нарочно зашли
в самую
чащу его, чтобы укрыться от ветра, и расположились у подножия огромного кедра высотой, вероятно, 20 м.
Из животных здесь держатся изюбр, дикая козуля, кабарга, кабан, тигр, росомаха, енотовидная собака, соболь и рысь. Последняя
чаще всего встречается по реке Култухе. С 1904 года по Алчану стали производиться большие порубки и сплав
леса. Это
в значительной степени разогнало зверей, но все же и теперь еще казаки по старой памяти ходят на Алчан и никогда не возвращаются с пустыми руками.
Удэгейцы
в лодках поднимаются до реки Тагды; дальше движение вверх по Кумуху возможно только по льду реки на нартах.
В средней
части ее,
в особенности с левой стороны, между рекой Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели
леса по хребтам и сохранились только
в долинах.
Райский узнал, что Тушин встречал Веру у священника, и даже приезжал всякий раз нарочно туда, когда узнавал, что Вера гостит у попадьи. Это сама Вера сказывала ему. И Вера с попадьей бывали у него в усадьбе, прозванной Дымок, потому что издали, с горы,
в чаще леса, она только и подавала знак своего существования выходившим из труб дымом.
Неточные совпадения
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его
в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все
чаще и
чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
Местами расходились зеленые
чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как темная пасть; оно было все окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали
в черной глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, [Чапыжник — «мелкий кривой дрянной
лес, кустами поросший от корней».
Когда дорога понеслась узким оврагом
в чащу огромного заглохнувшего
леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам
в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей
лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из
леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз,
в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами
в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались
в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
«Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока… не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется
в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов; издали нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня
в лесу,
в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса».
Отец все
чаще уезжает
в лес, на завод или
в Москву, он стал рассеянным и уже не привозил Климу подарков.