Неточные совпадения
Этот первобытный коммунизм всегда красной нитью
проходил во
всех его действиях. Трудами своей охоты он одинаково делился со
всеми соседями независимо от национальности и себе оставлял ровно столько, сколько давал другим.
Бо́льшая часть дня уже
прошла. Приближался вечер. По мере того как становилось прохладнее, туман глубже проникал на материк. Словно грязная вата, он спускался с гор в долины, распространяясь шире и шире и поглощая
все, с чем приходил в соприкосновение.
— Это ханяла [Тень, душа.], — ответил Дерсу. — Моя думай, это была жена. Теперь она
все получила. Наша можно в фанзу
ходи.
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам было
все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы спустились в реку и пошли по галечниковой отмели.
Все были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы
прошли теснины. Опасные места остались позади.
Перед сумерками я еще раз
сходил посмотреть на воду. Она прибывала медленно, и, по-видимому, до утра не было опасения, что река выйдет из берегов. Тем не менее я приказал уложить
все имущество и заседлать мулов. Дерсу одобрил эту меру предосторожности. Вечером, когда стемнело, с сильным шумом хлынул страшный ливень. Стало жутко.
Часов в девять вечера
прошел короткий, но сильный дождь, после которого туман сразу исчез и мы увидели красивое звездное небо. И это небо, по которому широкой полосой протянулся Млечный Путь, и темный океан, в котором разом отражались
все светила небесные, одинаково казались беспредельно глубокими.
Вечером Дерсу угостил меня оленьим хвостом. Он насадил его на палочку и стал жарить на углях, не снимая кожи. Олений хвост (по-китайски лу-иба) представляет собой небольшой мешок, внутри которого
проходит тонкий стержень.
Все остальное пространство наполнено буровато-белой массой, по вкусу напоминающей не то мозги, не то печенку. Китайцы ценят олений хвост как гастрономическое лакомство.
— Какой народ! — говорил он в сердцах. — Та к
ходи, головой качай,
все равно как дети. Глаза есть — посмотри нету. Такие люди в сопках живи не могу — скоро пропади.
Мы с Дерсу
прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во
все стороны. На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные хребты; на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина была величественная и суровая.
— Это самый главный люди, — продолжал гольд. — Его всегда одно место стоит, а кругом его
все уикта
ходят.
Как это было просто! В самом деле, стоит только присмотреться к походке молодого человека и старого, чтобы увидеть, что молодой
ходит легко, почти на носках, а старый ставит ногу на
всю ступню и больше надавливает на пятку. Пока мы с Дерсу осматривали покинутый бивак, Чжан Бао и Чан Лин развели огонь и поставили палатку.
Обсушившись немного, я пошел вниз по реке со слабой надеждой найти фуражку. Течением могло прибить ее где-нибудь около берега. Та к я
проходил до самых сумерек, но фуражки не нашел и должен был взамен ее повязать голову платком. В этом своеобразном уборе я продолжал уже
весь дальнейший путь.
Эта осторожность красной нитью
проходила во
всех их действиях, даже в тех случаях, когда мы находились очень далеко от жилья и трудно было рассчитывать на встречу с человеком.
Поэтому
все свои закупки жители делали в Японии и только в случае крайности
ходили сухопутьем в залив Ольги, совершая для этого длительные путешествия.
— Тьфу! — ворчал Дерсу. — Мы идем —
все равно выдры. Маленько по берегу
ходи, посмотри, вода есть — ныряй, потом опять на берег и опять ныряй…
Вдруг впереди показался какой-то просвет. Я думал, что это море. Но большое разочарование ждало нас, когда мы подошли поближе.
Весь лес лежал на земле. Он был повален бурей в прошлом году. Это была та самая пурга, которая захватила нас 20, 21 и 22 октября при перевале через Сихотэ-Алинь. Очевидно, центр тайфуна
прошел именно здесь.
С каждым днем становилось
все холоднее и холоднее. Средняя суточная температура понизилась до 6,3°С, и дни заметно сократились. На ночь для защиты от ветра нужно было забираться в самую чащу леса. Для того чтобы заготовить дрова, приходилось рано становиться на биваки. Поэтому за день удавалось
пройти мало, и на маршрут, который летом можно было сделать в сутки, теперь приходилось тратить времени вдвое больше.
Ночью я плохо спал. Почему-то
все время меня беспокоила одна и та же мысль: правильно ли мы идем? А вдруг мы пошли не по тому ключику и заблудились! Я долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся и подошел к огню. У костра сидя спал Дерсу. Около него лежали две собаки. Одна из них что-то видела во сне и тихонько лаяла. Дерсу тоже о чем-то бредил. Услышав мои шаги, он спросонья громко спросил: «Какой люди
ходи?» — и тотчас снова погрузился в сон.
На эту работу ушло 10 суток. Временами мои спутники
ходили на охоту, иногда удачно, но часто возвращались ни с чем. С кусунскими удэгейцами мы подружились и
всех наперечет знали в лицо и по именам.
В этот день мы
прошли мало и рано стали биваком. На первом биваке места в палатке мы заняли случайно, кто куда попал. Я, Дерсу и маньчжур Чи Ши-у разместились по одну сторону огня, а стрелки — по другую. Этот порядок соблюдался уже
всю дорогу.
Следы
все время шли по реке. По ним видно было, что китаец уже не пытался перелезать через бурелом, а обходил его стороной. Та к
прошли мы еще с полчаса. Но вот следы круто повернули в сторону. Мы направились по ним. Вдруг с соседнего дерева слетели две вороны.
Целый день мы работали не покладая рук, даже не останавливаясь на обед, и
все же
прошли не больше 10 км. Бурелом, наледи, кочковатые болота, провалы между камней, занесенные снегом, создавали такие препятствия, что за 8 часов пути нам удалось сделать только 4,5 км, что составляет в среднем 560 м/ч. К вечеру мы подошли к гребню Сихотэ-Алиня. Барометр показывал 700 м.
В сумерки Захаров
ходил на охоту, но вместо дичи принес рыбу, которую он нашел в яме подо льдом. Это были красноперка, толпыга и ленок —
всего 9 рыб.
—
Все равно наша не боится. Тебе надо другой место
ходи. Там, выше, есть еще одна пустая юрта.
С плоскогорья Лао-бей-лаза стекают два ключа: Кямту и Сигими-Бяса. Далее, с правой стороны, в Бикин впадают: река Бей-си-лаза, стекающая с горы того же имени, маленький ключик Музейза [У-цзей (хе) — речка сепий.] и река Лаохозен [Лао-ху-цзен — опасающийся (этого места) тигр.], получившая свое название от слова «лахоу», что значит «тигр». По рассказам удэгейцев, несколько лет назад появился тигр, который постоянно
ходил по соболиным ловушкам, ломал западни и пожирал
все, что в них попадалось.
Однако мы
прошли еще 4 км, а стойбище, как заколдованное, уходило от нас
все дальше и дальше. Пора было становиться на бивак, но обидно было копаться в снегу и ночевать по соседству с юртами. На
все вопросы, далеко ли еще, удэгеец отвечал коротко...
Поэтому если снег выпал рано, то по реке надо
ходить осторожно,
все время пробуя лед толстой палкой.
Я подумал было, что он говорит про удэгейцев, и мысленно удивился, как ночью они
ходят по тайге на лыжах. Но вспомнил, что Дерсу «людьми» называл не одних только людей, и сразу
все понял: кабанов преследовал тигр. Значит, хищник был где-то поблизости от нас.
Из животных здесь держатся изюбр, дикая козуля, кабарга, кабан, тигр, росомаха, енотовидная собака, соболь и рысь. Последняя чаще
всего встречается по реке Култухе. С 1904 года по Алчану стали производиться большие порубки и сплав леса. Это в значительной степени разогнало зверей, но
все же и теперь еще казаки по старой памяти
ходят на Алчан и никогда не возвращаются с пустыми руками.
— Так, — отвечал он. — Моя здесь сиди
все равно утка. Как можно люди в ящике сидеть? — Он указал на потолок и стены комнаты. — Люди надо постоянно сопка
ходи, стреляй.
Неточные совпадения
Запиши
всех, кто только
ходил бить челом на меня, и вот этих больше
всего писак, писак, которые закручивали им просьбы.
Недурной наружности, в партикулярном платье,
ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба)много, много
всего.
Уж у меня ухо востро! уж я…» И точно: бывало, как
прохожу через департамент — просто землетрясенье,
все дрожит и трясется, как лист.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде
всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы
все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они
ходят по-домашнему.
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие //
Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается // На колеснице огненной… //
Все терпит богатырь!