Мы остановились в недоумении. Куда итти? Держаться ли намывной полосы прибоя или следовать за тропою? В это время подошел Вандага и сказал, что надо итти по тропе, потому что здесь ходят люди. Мы послушались его совета и, нимало не смутясь, стали карабкаться на кручу.
Тропа шла зигзагами, но, несмотря на то, что проложена она была весьма искусно, все же подъем на гору был длинный и утомительный. Мы с орочем взобрались на вершину прибрежного хребта, а шедшие со мной стрелки немного отстали.
Неточные совпадения
Еще через год (в 1870 году) горный инженер И. Боголюбский в поисках рудных месторождений
пошел по реке Уссури к Владивостоку, оттуда
тропой на реку Сучан и на реку Ванчин и побывал в заливе Ольги, Собрав сведения о землях прибрежного района к северу от Ольгинского поста, он в сопровождении китайцев сделал попытку проникнуть на реку Тетюхе, но его проводник-китаец умышленно или нечаянно заблудился, и он; не дойдя до намеченного пункта семи километров, повернул назад.
Тогда я кликнул свою собаку и
пошел по берегу реки Гобилли, покрытому высокими тополями и ясенями. За ними ближе к горам виднелись кедровники, а еще выше лиственица, ель и пихта. Подлесье из жасмина, калины, смородины, сорбарии и элеутерококкуса, переплетенных актинидиями и виноградником, образовало непролазную чащу, в которой зверье протоптало хорошую
тропу.
Я
шел осторожно, иногда останавливался и прислушивался; собака моя плелась сзади.
Тропа стала забирать вправо, и я думал, что она заведет меня в горы, но вот впереди показался просвет. Раздвинув заросли, я увидел быстро бегущую воду в реке, по которой стремительно неслись клочья пены и всякий мусор.
Минут двадцать пять я
шел целиною, но потом действительно нашел
тропу, которая, по-видимому,
шла на лесную концессию.
Странный свет приближался. Так как местность была неровная и
тропа то поднималась немного, то опускалась в выбоину, то и фонарь, согласуясь, как мне казалось, с движениями таинственного пешехода, то принижался к земле, то подымался кверху. Я остановился и стал прислушиваться. Быть может
шел не один человек, а двое. Они, несомненно, должны разговаривать между собою…
Но тишина была полная: ни голосов, ни шума шагов, ни покашливания — ничего не было слышно. Не желая пугать приближающихся ко мне людей, я умышленно громко кашлянул, затем стал напевать какую-то мелодию, потом снова прислушался. Абсолютная тишина наполняла сонный воздух. Тогда я оглянулся и спросил: кто
идет? Мне никто не ответил. И вдруг я увидел, что фонарь двигается не по
тропе, а в стороне, влево от меня кустарниковой зарослью.
Странное чувство овладело мною: я и испугался и заинтересовался этим явлением. Очень быстро чувство страха сменилось любопытством… Я быстро
пошел назад, взошел на пригорок и пробрался к тому кусту, где последний раз видел свет. Шаровая молния пропала. Долго я искал ее глазами и нигде не мог найти. Она словно в воду канула. Тогда я вернулся на
тропу и
пошел своей дорогой.
Путевой нитью нам служила
тропа. Итти по ней тяжело: угловатые камни, грязь и ямы с водою делают дорогу эту тернистым путем. Навстречу нам попались двое полесовщиков с тремя худотелыми конями. Их лошади то и дело оступались, падали на передние колени, тяжело вздыхали, с трудом вытаскивали ноги из решетин между корнями и, спотыкаясь,
шли дальше.
Мы
шли молча, Вандага впереди, за ним я, за мною стрелки Ноздрин и Глегола. Вдруг одна из старых елей, стоящих впереди, покачнулась, стала клониться к земле, сначала медленно, а потом быстрее, и с сильным шумом упала поперек
тропы.
Вслед за тем он повернулся и быстро
пошел по
тропе обратно. Задерживать его было бесполезно. Некоторое время между деревьями мелькала его фигура, дальше
тропа снижалась за гребень. Через минуту он скрылся в чаще леса.
Тропа, по которой мы
шли, немного не доходя до мыса Суфрен, повернула влево к лесу. Мы оставили ее и направились было прямо к речке Адими.
Мы вернулись опять на
тропу и
пошли к лесу.
Мы воспользовались ею, пока она
шла в желательном для нас направлении, а затем оставили
тропу и прямо целиной подошли к береговым обрывам, где было небольшое место, свободное от древесной и кустарниковой растительности.
От дома
шло несколько
троп.
Опасаясь пурги, мы решили итти домой. Наскоро напившись чаю с сухарями, мы сняли палатки и
пошли в направлении на юго-восток. Сперва мы попали в осыпи, где я больно ушиб ногу, потом залезли в ветроломную гарь, причем Чжан-Бао разорвал свои штаны, затем мы вышли на зверовую
тропу.
Когда все было готово, мы надели лыжи и
пошли вслед за нашим провожатым. Он направился по протоке вдоль обрывистого берега, поросшего вековым лесом. Во многих местах яр обвалился и обнажил корни деревьев. Одна ель упала. При падении своем она увлекла большой кусок земли. Здесь по снежному сугробу
шла хорошо протоптанная
тропа.
Удэхеец скоро вывел нас на какую-то старицу, которая
шла, как мне показалось, вовсе не туда, куда надо. Точно понимая мои мысли, он повернулся ко мне и лаконически сказал: «Далеко нету». Минут через пятнадцать старица вывела нас на
тропу. Последняя круто повернула влево. Здесь порывы ветра сделались сильнее. Я начал зябнуть и стал опасаться за своих стрелков, которые легкомысленно оделись легко, чтобы на лыжах было удобнее преследовать зверя.
После перевала
тропа идет сначала правым берегом реки, потом переходит через топкое болото на левый берег, затем снова возвращается на правую сторону, каковой и придерживается уже до самого устья. В верхней половине река Квандагоу заросла хвойным лесом, а в нижней — исключительно лиственными породами: тополем, дубом, березой, осокорем, осиной, кленом и т.д.
Слобожане отмалчивались. Они боялись, как пройдут мимо Баламутского завода: их тут будут караулить… Да и дорога-то одна к Усторожью. Днем бродяги спали где-нибудь в чаще, а шли, главным образом, по ночам. Решено было сделать большой круг, чтобы обойти Баламутский завод. Места попадались все лесные,
тропы шли угорами да раменьем, того гляди, еще с дороги собьешься. Приходилось дать круг верст в пятьдесят. Когда завод обошли, слобожане вздохнули свободнее.
Неточные совпадения
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин спустился к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим
пошел домой и снова наткнулся на мужика, тот стоял на
тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он уступил ему дорогу и сказал тихонько, почти в ухо:
Клим остановился. Ему не хотелось видеть ни Лютова, ни Макарова, а
тропа спускалась вниз,
идя по ней, он неминуемо был бы замечен. И подняться вверх по холму не хотелось, Клим устал, да все равно они услышали бы шум его шагов. Тогда они могут подумать, что он подслушивал их беседу. Клим Самгин стоял и, нахмурясь, слушал.
«Дурачок», — думал он, спускаясь осторожно по песчаной
тропе. Маленький, но очень яркий осколок луны прорвал облака; среди игол хвои дрожал серебристый свет, тени сосен собрались у корней черными комьями. Самгин
шел к реке, внушая себе, что он чувствует честное отвращение к мишурному блеску слов и хорошо умеет понимать надуманные красоты людских речей.
Самгин встал, вышел из барака,
пошел по
тропе вдоль рельс, отойдя версты полторы от станции, сел на шпалы и вот сидел, глядя на табор солдат, рассеянный по равнине. Затем встал не легкий для Клима Ивановича вопрос: кто более герой — поручик Петров или Антон Тагильский?
«Такие голоса подстрекают на скандалы», — решил Самгин и
пошел прочь, к станции, по
тропе, рядом с рельсами, под навесом елей, тяжело нагруженных снегом.