Неточные совпадения
От Шкотова вверх по долине Цимухе сначала
идет проселочная дорога, которая после села Новороссийского сразу переходит в
тропу. По этой
тропе можно выйти и на Сучан, и на реку Кангоузу [Сан — разлившееся озеро.], к селу Новонежину. Дорога несколько раз переходит с одного берега реки на другой, и это является причиной, почему во время половодья сообщение по ней прекращается.
Встречались нам и зверовые
тропы; мы пользовались ими, пока они тянулись в желательном для нас направлении, но больше
шли целиной.
Дерсу остановился и сказал, что
тропа эта не конная, а пешеходная, что
идет она по соболиным ловушкам, что несколько дней тому назад по ней прошел один человек и что, по всей вероятности, это был китаец.
Повороты были так круты, что кони не могли повернуться и должны были делать обходы; через ручьи следы
шли по бревну, и нигде
тропа не спускалась в воду; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен; люди
шли свободно, а лошадей обводили стороной.
Часа два
шли мы по этой
тропе. Мало-помалу хвойный лес начал заменяться смешанным. Все чаще и чаще стали попадаться тополь, клен, осина, береза и липа. Я хотел было сделать второй привал, но Дерсу посоветовал пройти еще немного.
Отсюда вверх по Лефу
шли 3
тропы.
Близ земледельческих фанз река Лефу делает небольшую излучину, чему причиной является отрог, выдвинувшийся из южного массива. Затем она склоняется к югу и, обогнув гору Тудинзу, опять поворачивает к северо-востоку, какое направление и сохраняет уже до самого своего впадения в озеро Ханка. Как раз против Тудинзы река Лефу принимает в себя еще один приток — реку Отрадную. По этой последней
идет вьючная
тропа на Майхе.
Покончив с осмотром фанз, отряд наш
пошел дальше.
Тропа стала прижиматься к горам. Это будет как раз в том месте, где Улахе начинает менять свое широтное направление на северо-западное. Здесь она шириной около 170 м и в среднем имеет скорость течения около 5 км/ч.
Та к как
тропа в лесу часто кружит и делает мелкие извилины, которые по масштабу не могут быть нанесены на планшет, то съемщику рекомендуется
идти сзади на таком расстоянии, чтобы хвост отряда можно было видеть между деревьями.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и
шла куда-то в горы! Паначев повел по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав.
Тропа привела нас к зверовой фанзе. Теперь смешанный лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв конец пути, лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку леса. Перед нами была долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
Я вспомнил уроки Дерсу и стал рассматривать обе
тропы. Свежие конские следы
шли влево.
По мере того как мы удалялись от фанзы,
тропа становилась все хуже и хуже. Около леса она разделилась надвое. Одна, более торная,
шла прямо, а другая, слабая, направлялась в тайгу. Мы стали в недоумении. Куда
идти?
Из его слов удалось узнать, что по торной
тропе можно выйти на реку Тадушу, которая впадает в море значительно севернее залива Ольги, а та
тропа, на которой мы стояли,
идет сперва по речке Чау-сун [Чао-су — черная сосна.], а затем переваливает через высокий горный хребет и выходит на реку Синанцу, впадающую в Фудзин в верхнем его течении.
Конная
идет на Янмутьхоузу (приток Улахе), а другая
тропа после шестого брода подымается налево в горы.
В километре от фанзы
тропа разделилась надвое. Правая
пошла на реку Улахе, а левая — к Сихотэ-Алиню. Здесь таз остановился: он указал ту
тропу, которой нам следовало держаться, и, обращаясь ко мне, сказал...
Реки Уссурийского края обладают свойством после каждого наводнения перемещать броды с одного места на другое. Найти замытую
тропу не так-то легко. На розыски ее были посланы люди в разные стороны. Наконец
тропа была найдена, и мы весело
пошли дальше.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река.
Тропа стала часто переходить с одного берега на другой. Деревья, упавшие на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что
тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной
тропы, я удвоил внимание к югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и
пошли не по той дороге. Наша
тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Манзы сначала испугались, но потом, узнав, в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к морю дороги нет вовсе и что
тропа, по которой прошел наш отряд,
идет на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу — долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую в бассейн верхней Улахе.
Чтобы избежать этих бродов, надо
идти по
тропе.
Землистая, сильно избитая, лишенная растительности
тропа привела нас к Сихотэ-Алиню. Скоро она разделилась. Одна
пошла в горы, другая направилась куда-то по правому берегу Лиственничной. Здесь мы отаборились. Решено было, что двое из нас
пойдут на охоту, а остальные останутся на биваке.
Крик радости вырвался из моей груди. Это была
тропа! Несмотря на усталость и боль в ноге, я
пошел вперед.
Идти стало немного легче:
тропа меньше кружила и не так была завалена буреломом. В одном месте пришлось еще раз переходить вброд речку. Пробираясь через нее, я поскользнулся и упал в воду, но от этого одежда моя не стала мокрее.
Я бросил
тропу и
пошел прямо по направлению огня.
К утру я немного прозяб. Проснувшись, я увидел, что костер прогорел. Небо еще было серое; кое-где в горах лежал туман. Я разбудил казака. Мы
пошли разыскивать свой бивак.
Тропа, на которой мы ночевали,
пошла куда-то в сторону, и потому пришлось ее бросить. За речкой мы нашли другую
тропу. Она привела нас к табору.
Из притоков Хулуая наибольшего внимания заслуживает Тихий ключ, впадающий с правой стороны. По этому ключу
идет тропа на Арзамасовку. Ключ этот вполне оправдывает свое название. В нем всегда царит тишина, свойственная местам болотистым. Растительность по долине мелкорослая, редкая и состоит главным образом из белой березы и кустарниковой ольхи. Первые разбросаны по всей долине в одиночку и небольшими группами, вторые образуют частые насаждения по берегам реки.
Тропа начинается у Хулуая и
идет по первому ближайшему к морю ключику до перевала.
По последней
идет тропа на реку Тютихе.
Там, где ранее было древнее устье,
тропа взбирается на гору и
идет по карнизу.
Тропа долгое время
идет по хребту Сихотэ-Алинь, затем спускается в долину Дунбейцы (северо-восточный приток Ли-Фудзина) и направляется по ней до истоков.
Приблизительно еще с час мы
шли лесом. Вдруг чаща начала редеть. Перед нами открылась большая поляна.
Тропа перерезала ее наискось по диагонали. Продолжительное путешествие по тайге сильно нас утомило. Глаз искал отдыха и простора. Поэтому можно себе представить, с какой радостью мы вышли из леса и стали осматривать поляну.
Около Черных скал
тропа разделилась. Одна (правая)
пошла в горы в обход опасного места, а другая направилась куда-то через реку. Дерсу, хорошо знающий эти места, указал на правую
тропу. Левая, по его словам,
идет только до зверовой фанзы Цу-жун-гоу [Цун-жун-гоу — поляна в лесу около реки.] и там кончается.
От места слияния Ли-Фудзина с Синанцей начинается Фудзин. Горы с левой стороны состоят из выветрелого туфа и кварцевого порфира. Прилегающая часть долины покрыта лесом, заболоченным и заваленным колодником. Поэтому
тропа здесь
идет косогорами в полгоры, а через 2 км опять спускается в долину.
Не доходя 10 км до перевала,
тропа делится на две. Одна
идет на восток, другая поворачивает к югу. Если
идти по первой, то можно выйти на реку Динзахе, вторая приведет на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю.
Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега на другой.
Я поднял его, посадил и стал расспрашивать, как могло случиться, что он оказался между мной и кабанами. Оказалось, что кабанов он заметил со мной одновременно. Прирожденная охотничья страсть тотчас в нем заговорила. Он вскочил и бросился за животными. А так как я двигался по круговой
тропе, а дикие свиньи
шли прямо, то, следуя за ними, Дерсу скоро обогнал меня. Куртка его по цвету удивительно подходила к цвету шерсти кабана. Дерсу в это время пробирался по чаще согнувшись. Я принял его за зверя и выстрелил.
На всем протяжении река принимает в себя с правой стороны только 2 небольших горных ручья: Тамчасегоу [Да-ма-ча-цзы-гоу — долина, где растет высокая конопля.] и Панчасегоу [Пань-чан-гоу — долина, извилистая, как кишка.]. От места слияния их
идет тропа, проложенная тазовскими охотниками и китайцами-соболевщиками.
Береговая
тропа проложена китайцами очень искусно. Она все время придерживается таких долин, которые
идут вдоль берега моря; перевалы избраны самые низкие, подъемы и спуски возможно пологие.
У последней земледельческой фанзы
тропа разделяется. Одна
идет низом, по болотам, прямо к морю, другая — к броду на Тютихе, в 5 км от устья.
Не доходя до реки Горбуши 2 км,
тропа разделяется. Конная
идет вброд через реку, а пешеходная взбирается на утесы и лепится по карнизу. Место это считается опасным, потому что почва на
тропе под давлением ноги ползет книзу.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому
тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та
тропа, по которой мы
шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она
шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и
идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Оказалось, что эта
тропа увела нас далеко в сторону. Мы перешли на левую сторону ручья и
пошли у подножия какой-то сопки.
От хозяина фанзы мы узнали, что находимся у подножия Сихотэ-Алиня, который делает здесь большой излом, а река Тютихе течет вдоль него. Затем он сообщил нам, что дальше его фанзы
идут 2
тропы: одна к северу, прямо на водораздельный хребет, а другая — на запад, вдоль Тютихе. До истоков последней оставалось еще 12 км.
Отдохнув здесь немного, мы
пошли снова к Сихотэ-Алиню. По мере приближения к гребню подъем становился более пологим. Около часа мы
шли как бы по плоскогорью. Вдруг около
тропы я увидел кумирню. Это служило показателем того, что мы достигли перевала. Высота его равнялась 1190 м. Я назвал его Рудным. Отсюда начался крутой ступенчатый спуск к реке Тютихе.
Оставив всех людей на биваке, мы с Дерсу
пошли на Сихотэ-Алинь. Для этого мы воспользовались одним из ключиков, текущих с водораздела к реке Синанце. Подъем был сначала длинный и пологий, а затем сделался крутым. Пришлось
идти без
тропы по густой кустарниковой заросли, заваленной горелым лесом.
На другой день, 7 сентября, мы продолжали наше путешествие. От китайского охотничьего балагана
шли 2
тропы: одна — вниз, по реке Синанце, а другая — вправо, по реке Аохобе (по-удэгейски — Эhе, что значит — черт). Если бы я
пошел по Синанце, то вышел бы прямо к заливу Джигит. Тогда побережье моря между реками Тютихе и Иодзыхе осталось бы неосмотренным.
С Тютихе на Аохобе можно попасть и другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км.
Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу стреляли уток. Она
идет по ключику на перевал, высота которого равна 310 м. Редколесье по склонам гор, одиночные старые дубы в долинах и густые кустарниковые заросли по увалам — обычные для всего побережья. Спуск на Аохобе в 2 раза длиннее, чем подъем со стороны Тютихе.
Тропа эта продолжается и далее по побережью моря.
Между рекой Синанцей, о которой говорилось выше, и рекой Аохобе тянется невысокий горный хребет, состоящий из кварцевого порфира. От него к морю
идет несколько отрогов, между которыми текут небольшие горные речки, имеющие обычно китайские числительные названия: Турлдагоу, Эрлдагоу, Сандагоу и Сыдагоу.
Тропа пересекает их в самых истоках.
От корейской фанзы вверх по реке Мутухе
идет тропа.
После спуска с перевала
тропа некоторое время
идет по береговому валу, сложенному из окатанной гальки, имея справа море, а слева — болото.
Отдохнув немного, мы
пошли дальше. Через час пути
тропа привела нас к озерам. Их было 3: Малое, Среднее и Долгое. Последнее было 3 км длиной.
Около болот
тропа разделилась. Одна
пошла влево к горам, а другая по намывной полосе прибоя. Эта последняя привела нас к небольшой, но глубокой протоке, которой озеро Долгое сообщается с морем.